– Что значит – перешла? – повторил он.
– Э-э-э… я так сказала? Конечно, я хотела сказать – уплыла. А сначала меня несло течением. Далеко-далеко. Пока у меня наконец не появились силы выбраться на берег, – я загребала руками, показывая, как это делала. В довершение я быстренько приукрасила историю, чтобы сходились концы с концами: – На берегу меня, почти захлебнувшуюся, подобрала одна крестьянка и взяла в свою хижину. Там я, совершенно без сил, лежала на мешке с соломой и приходила в себя до тех пор, пока этим утром не смогла встать на ноги.
Я могла бы навыдумывать и побольше, но Себастьяно, видимо, вовсе не нуждался в таких подробностях. Обняв меня за плечи, он очень серьезно сказал:
– Анна, я безгранично счастлив, что ты осталась жива. Притворяться бессмысленно. Ты очень много для меня значишь.
– Знаю, – я нежно погладила его по щеке. – Ты для меня тоже.
– Тем более важно, чтобы ты наконец опомнилась.
– Как это – опомнилась?
– Прекрати делать то, что делала до сих пор.
Что такое? Я пропустила в нашем разговоре что-то важное?
– И что же такое я, по-твоему, делала?
– Ты вступила в сговор не с теми людьми. По недомыслию ты оказалась втянутой в отношения, которые могут привести тебя к гибели! Шпионаж и интриги! Коварные происки против закона и порядка в стране!
– О, – сказала я. – Ну что ж. Об этом в любом случае можно было бы более подробно… – я осеклась. Спорить с ним не имело никакого смысла. Ведь он не поверит мне. Ему не просто стерли память, но и настолько промыли мозги, что он свято верил в непогрешимость Ришелье. Кардинал был в его глазах мерилом всего.
– Вовлеченность в эту историю чуть не стоила тебе жизни, – продолжал он. – Мерзавец уже скрылся, когда я подошел к тому месту, где он сбросил тебя с моста. Но не волнуйся, я его из-под земли достану, и тогда он еще пожалеет, что родился. Этот толстопуз познакомится не только со мной, но и с моей шпагой!
Эти слова пролили бальзам на мою душу. Я с благодарностью взглянула на него.
– И ты готов сделать это ради меня?
– Ради тебя я готов на все, если только ты признаешь, что до сих пор принимала не ту сторону.
– Я признаю, – миролюбиво сказала я. По крайней мере в отношении Гастона это было чистейшей правдой. Я больше не желала иметь с ним никаких дел, разве что он еще должен ответить за попытку меня убить. Что же касается Мари и королевы, мою приверженность им еще некоторое время придется хранить в тайне. Как только к Себастьяно вернется память, он и сам поймет, что в этом задании по-настоящему важно.
– Мне известно, что ты знаешь этого толстяка, – сказал Себастьяно. – Назови мне его имя.
– Его зовут Гастон Леклер.
– Где этот малый живет? – осведомился Себастьяно воинственным тоном.
– У него комната на Рю дю Жур, но он наверняка уже скрылся оттуда.
– А откуда ты вообще знаешь это отродье?
– Он… родом из тех же мест, что и я. Но, по правде сказать, мы едва знакомы. Он притворился, что хочет мне помочь, а на самом деле просто хотел заполучить бр… хотел поживиться. – Быстро сменив тему, я указала на дом, из которого Себастьяно только что вышел. – А что ты там делал?
– У меня было совещание с его высокопреосвященством.
Я вздрогнула.
– С Ришелье? Он, что, там живет?
– Конечно.
С тяжелым чувством я из-за плеча Себастьяно взглянула на дом. А вдруг Ришелье сейчас стоит у окна и наблюдает за нами? Дом находился довольно далеко, на другом конце действительно огромной площади. Но, может, у него есть подзорная труба. Интересно, их к этому времени уже изобрели? С такой трубой ему, разумеется, ничего не стоило отследить тайный уход и возвращение королевы.
– О чем ты думаешь? – поинтересовался Себастьяно.
– Да так, пустяки всякие.
– Для пустяков ты выглядишь слишком серьезной.
– Что ж, раз уж ты спросил… ты не думаешь, что кардинал может возражать, чтобы ты со мной… чтобы ты и я…
– У него есть определенные предубеждения на этот счет, – признал Себастьяно. – Но пока он не сомневается, что я это делаю, служа высшей цели, он не станет противиться тому, чтобы мы были вместе.
– Погоди, – я смотрела на него в замешательстве. – То есть ты представляешь ему все так, будто приносишь себя в жертву? Что ложишься со мной в постель ради высшей цели?
– Думаю, он догадывается, что жертва невелика.
Я злилась все сильнее.
– Точно так же, как если бы ты приударил за Мари, как он изначально и хотел.
Его взгляд похолодел.
– Ты подслушала тот разговор?
– А если и да, то что? – напустилась я на него.
– Так вот зачем ты облила вином камзол.
– Это вышло случайно.
По нему было не сказать, что он поверил.
– Тогда, видимо, и приглашение в театр было случайным. Или все же попыткой что-нибудь выпытать у меня и отвлечь от герцогини?
– Я хотела еще раз увидеть тебя!
В ответ он лишь иронически вздернул бровь. В крайнем возбуждении я осознала, что мы опять ссоримся. Но я сердилась не меньше, чем он, потому что ему приспичило упрекать меня именно сейчас!
– Ты судишь, пользуясь двойной моралью, – возмущенно возразила я. – Ты-то сам пошел со мной тоже не из одной только симпатии. А исключительно ради высшей цели!
Он вздохнул, черты его снова разгладились.
– Анна, тут мы уже были. В этом споре мы все время ходим по кругу. Ты же сама сказала, что между нами существует какая-то особая связь, нечто большее, чем обычное влечение. Я сперва не хотел этого признавать. Но теперь понял, что ты права. – Он взглянул на меня умоляющим взглядом. – Я влюбился в тебя, Анна. По уши, окончательно и бесповоротно.
Сердце мое растаяло. Я почувствовала, как из глаз брызнули слезы, хотела что-то сказать, но не смогла вымолвить ни слова. Губы дрожали, и, чтобы это скрыть, мне пришлось поджать их.
Он погладил мою руку.
– Причины, по которым мы договаривались о первом свидании… давай забудем об этом и начнем все сначала. Я поговорю с его высокопреосвященством и объясню ему, насколько у нас с тобой все серьезно.
Подняв взгляд, я искала в его глазах какие-нибудь приметы хитрости. Но видела только глубокую искреннюю привязанность.
Дрожа, я набрала побольше воздуху.
– А у тебя не будет неприятностей, если ты ему об этом скажешь?
– Нет, если я заверю его, что ты раз и навсегда порвала с кружком заговорщиков вокруг герцогини и королевы.
Тут я сочла уместным снова переменить тему.
– А почему ты позавчера вечером шел за мной? –
