Схватка с Чонгуком — бесполезная вещь. Шорты Мэй валяются на полу. Она лежит перед ним в одном лишь нижнем белье. Такой беззащитной и робкой Чонгук её ещё не видел. Её слезы, всхлипы, мольба остановиться, стройное тело, что так ловко извивалось под ним, руки, что пытались отбиваться, аккуратная грудь, что подрагивала при каждом всхлипе, длинные пышные волосы, что красиво лежали на его столе… его заводило, буквально, всё в ней.
Он расстегивает свою ширинку, пока Мэй пытается слезть со стола, но тут же оказывается вновь прижата к холодному стеклу. На столе не осталось практически ничего: все бумаги на полу, разбитый стакан от очередного виски, какие-то деньги…
Девушка понимает всю трагичность ситуации. Голос почти сорван, кричать нет сил, остались лишь слёзы и крохотная надежда на то, что он всё-таки одумается или, возможно, кто-нибудь спасёт её, что, конечно же, маловероятно.
Мэй не может смотреть на то, как он готовится к проникновению. Последнее, что осталось, так это взмолиться.
— Мама… м-мамочка! П-пожалуйста… умоляю тебя… п-помоги мне! Помоги мне! Ты ведь в-всегда б-была рядом… не покинь и сейчас… ум-моляю… я не с-смогу… не смогу п-пережить и это! Мама-а-а… — уставившись в потолок и сложа руки в молитве, всхлипывала Мэй.
Чонгук замер, услышав слова девушки к матери. Его мама умерла, когда ему было всего три года. Он не помнил её, если бы не фотографии, что сохранил его отец на память для близнецов. Он пересматривает её фотографии и видео, когда ему бывает слишком тяжко. Он вырос без материнской любви, заботы… он не знает, что это, но у него есть прекрасный отец, который пытался сделать все, чтобы мальчики не чувствовали себя обделёнными и одинокими, но как бы господин Чон не старался, а заменить мать им никто не мог: ни многочисленные няни, ни заботливая прислуга, ни пассии отца… никто. Мальчики росли хорошими людьми, благодаря отцу, который пытался проводить больше времени с сыновьями, но владельцу многочисленных нефтяных компаний, различных агенств по всей Азии и в нескольких штатах Америки, категорически не хватало времени на воспитание мальчиков.
Они стали самостоятельными слишком рано. Чонгук и Субин, его брат-близнец, были абсолютно разными, но именно это им и нравилось друг в друге. Чонгук был более холодным, грубым, беспощадным… Субин же был словно ангел, сошедший с небес. Парень всегда находил во всем свои плюсы и положительные стороны. Хоть Чонгук и не высказывался, но он обожал эту черту брата. Он был слишком к нему привязан, слишком любил его и заботился, но судьба распорядилась так, как ей вздумалось. Единственное, что иногда грело душу Чонгуку, так это то, что его брат сейчас рядом с мамой, которую он так любил и боготворил.
Услышав, как Мэй говорит с матерью, Чонгука словно переклинило… он почему-то представил свою мать, стоящую перед ним и смотрящую прямо ему в глаза. Парню стало не по себе от этих мыслей и он тут же ослабил хватку, отпустив ноги девушки.
Отвернувшись и взъерошив волосы, он быстро застегивает ширинку и пытается побороть свое возбуждение, что так рвётся в тесных штанах.
Мэй не может поверить в то, что он отстранился от неё. Она приподнимает голову, что разрывалась от её всхлипов и плача и видит тяжело дышавшего Чонгука, что ходит из стороны в сторону, о чём-то яростно размышляя. Она медленно и дрожа, опускается на пол за своей «одеждой», если это можно так назвать, но тут же замечает на себе взбешённый взгляд парня и сжимается в клубок, поджав ноги к груди.
— Иди сюда… — хватает её за руку и заставляет подняться на ноги. — А теперь слушай меня внимательно и запоминай каждое моё слово. — говорит он, рыча, ей в лицо и больно схватив за подбородок. — Считай тебе сегодня повезло… если я ещё раз узнаю, что ты готова переспать с другим за деньги, я тебя лично уничтожу, ты меня слышишь? — с каждым словом его тон становился чуть громче, а рука сжималась все сильнее. — Я сделаю тебя шлюхой, которую будут трахать десятки человек в день… я сделаю так, чтобы ты сама расхотела жить, чтобы молила меня убить тебя собственноручно. — Мэй тихо плакала, вслушиваясь в каждое слово и всматриваясь в эти черные глаза. Он серьёзен, как никогда… он сделает это. — Попробуй мне дерзить, Сон Мэй… попробуй снова поговорить со мной в таком тоне… я трахну тебя, не моргнув глазом, а затем отдам покровителям… уж они то научат тебя манерам. — усмехнулся он, отпустив девушку и толкнув её, отчего та чуть пошатнулась. — А теперь беги отсюда, пока я не передумал… у тебя есть пять секунд. Пять… четыре… три…
Мэй не надо было говорить дважды, она быстро опускается на колени и, взяв в охапку свои вещи, пулей вылетает из кабинета.
— Блять! — бьет кулаком о дверь Чонгук. — Какого чёрта?! — рычит он, снося все на своем пути.
*
Рози весь день думала о Тэхёне, о том, что происходит между ними, о поцелуе, на который она хотела ответить и ответила. Она не понимает, как так получилось, что она начала что-то испытывать к такому грубому, бестактному парню. И странно, что от Сухо ни слуху ни духу. Рози чувствует себя ужасно, осознавая тот факт, что ей
нравятся оба парня. Сухо — её первая любовь, которой она грезила, но что-то не хватает ей, этой любви… сердце не трепещет так, как это происходит с Тэхёном.
Ким Тэхён — непонятное явления для девушки, но такое приятное. Он перевернул её мышление с ног на голову всего за пару дней, заставил почувствовать то, что она боялась чувствовать, но с ним она словно ожила, познала новую себя.
Признаться самой себе, что ей вдруг стали приятны его прикосновения, поцелуи… безумно стыдно. Так не должно быть. Сухо — тот единственный, которого она должна любить, с которым только начала строить отношения, с которым связала все свои планы, а не Ким Тэхён, который из ниоткуда ворвался в жизнь девушки, словно ураган, сметая все на своем пути.
Но Сухо даже не звонит эти два дня, в университете Рози его не встречала, что очень странно, на смс взволнованной девушки не отвечает… Рози боится связать такое резкое
