Войдя в квартиру, он начал медленно проходить вглубь и рассматривать все на своём пути.

— Мило. — говорит он сухо, падая на диван и удобно усевшись.

— Так о чём вы хотите поговорить? — присев на кресло напротив, перехожу я сразу на тему, что волнует меня больше всего.

— Почему так официально? — усмехается он. — Называй меня просто Юнги.

— Простите, но у меня вряд ли получится. Мне не положено. — отвечаю я автоматически. Это одно из правил, которому научили меня: обращаться ко всем на «Вы», не взирая на возраст.

— Ничего, скоро мы это исправим. — улыбнулся он своим словам, которые я абсолютно не поняла. — Я пришёл предупредить тебя, что с сегодняшнего дня ты станешь моей… во всех смыслах. — произносит он чётко, чуть наклонившись ко мне и уперевшись локтями в колени.

— Ч-что? Это шутка какая-то? — нервный смешок с моей стороны. Я была в диком шоке, услышав такой абсурд.

— За все в этой жизни надо платить, Дженни. — встал он с дивана и стал ходить по кругу, обходя меня сзади и снова возвращаясь. — Ты же не думала, что я устроил тебя в вип-зал просто так, правда? — усмехается он.

— Но ч-что вы хотите? — голос чуть дрогнул, эта ситуация мне абсолютно не нравилась. Тело все напряглось.

— Я хочу, чтобы ты стала моей фавориткой. — зашел за мою спину и чуть наклонившись, шепнул мне на ухо. — Я давно слежу за тобой и ты мне, мягко говоря, нравишься, Дженни.

— Что это значит? Что ещё за фаворитка? — отпрянула я от него, не желаю даже соприкоснуться.

— Это значит, Дженни… что ты выполняешь все мои прихоти, пока ты мне не надоешь. — подходит спереди и наклонившись ко мне, блокирует с двух сторон.

— Вы вообще в своём уме? — весь мой шок вылился в громкий голос, на что Юнги лишь улыбнулся.

— Ты подумай, прежде чем что-либо говорить. — отвечает он мне почти в губы.

— Тут не о чём думать! Я не соглашусь на такое ни за что… я вам не игрушка! — прошипела ему в лицо, пытаясь встать с места, но он никак не позволял этого сделать.

— А ты нравишься мне все больше, Ким Дженни. — улыбается и резко припадает к моим губам, отчего я тут же реагирую и пытаюсь его оттолкнуть.

— От…пус…ти…- пыталась я крикнуть сквозь поцелуй, но он продолжал все настойчивее и требовательнее.

— Я не буду… тебя заставлять… — тяжело дыша, отвечает от мне в губы, — потому что ты правда нравишься мне, Ким Дженни. — о чём он вообще говорит? О какой симпатии может идти речь, когда он так поступает?

Я чувствую, что он еле сдерживает себя и от этого мне становится страшно, что он не сможет себя контролировать. Но спустя пару секунд, он резко отстраняется от меня и отталкивается от кресла руками. Ходит по комнате из стороны в сторону, взявшись за волосы и, кинув последний взгляд в мою сторону, он быстро направляется к двери и просто уходит, громко хлопнув дверью. Я продолжала сидеть в кресле, как статуя, все еще не веря в происходящее.

Что это сейчас было? Он типа признался мне?

Прийдя в себя, я подскочила с кресла и подбежала к окну, чтобы убедиться, что он уехал, но он все ещё стоял у машины и нервно курил. Я наблюдала за ним из-за шторы, боясь, что он заметит меня. Выкинув сигарету, он садится за руль и бьет по нему кулаками. Да что с ним не так? Не получил желаемое вот и бесится. А ведь мог… он ведь мог сделать это со мной, но не сделал.

Что это может значить? Неужели, ему не все равно?

Именно тогда и зародились все мои сомнения по поводу его чувств ко мне.

После того, как моего брата сбила машина, я могу сказать, что потеряла смысл жить. Врачи не давали никаких надежд, что он выйдет из комы. Они говорили, что его спасёт только чудо. Так пусть, чёрт подери, это чудо произойдёт! Он еще совсем ребёнок… ему же всего двенадцать, он еще не успел пожить, увидеть мир, как того хотел. Он всегда говорил мне, как мечтает о том, чтобы объехать весь мир. Особенно, он хотел поехать в Африку, на сафари. Постоянно гудел мне об этом, включая свои любимые каналы и показывая всех животных, которых он там встретит. Мой маленький… я отвезу тебя, куда угодно, ты только очнись поскорее.

Я бросила учёбу, работу и уехала в Тэгу, чтобы быть рядом с ним и с родителями, которые были в глубоком отчаянии. Было плевать на всё… я нужна своей семье. Мама постоянно плакала и не отходила от брата ни на секунду, папа же держался до последнего, пытаясь не показывать свои слёзы при мне, но я все равно их видела. Моя счастливая семья вдруг стала распадаться на глазах, стала терять смысл… это были не мы…

После того, как пришлось все бросить, мне поступало много звонков, на которые не было никакого желания отвечать. На учёбе я смогла договориться с ректором, написав заявление о временном отсутствии из-за семейных обстоятельств, а вот с работой пришлось туго. Мне сказали, что я больше не буду работать в вип-зале, если уеду сейчас, я же наплевала на всё это и послала их к чёрту. Думаю, туда меня уже не примут… пофиг. Надо будет, я и на двух работах пахать буду. Ненавижу, когда меня ставят перед выбором, особенно, когда это касается семьи. Я всегда выбирала семью и всегда буду. Они — моё всё, мой смысл, несмотря на то, что я так хотела жить одна, вдали от них, я люблю их до бесконечности.

За все это время, что я была в Тэгу, меня не покидало странное чувство, словно кто-то следит за мной. Я не знаю, может я схожу с ума, но я, действительно, так чувствовала, и это напрягало меня ещё больше. Но, бросив все на депрессию и стресс, который я сейчас переживала, я просто забыла об этом.

Я чуть ли не ночевала в больнице, фактически, жила там, иногда лишь уезжая домой, чтобы принять душ. Я стала ходячей мумией, похудела, побледнела, но всё это не сравнимо с тем, что творилось у меня на душе. Каждую ночь, сидя и прислонившись спиной к двери палаты брата, я молча плакала, пытаясь вылить из себя