Зофья вдавила ключ в воск.
– Все получилось, как ты и планировал.
– М-м-м, – Северин потянулся к дверной ручке, но его рука зависла в воздухе. Он выглядел так, словно хотел о чем-то спросить, но вдруг передумал.
– Будь готова. Мы переходим к финальной стадии плана.
Зофья переоделась в вечерний наряд. Она спрятала в свою бархатную сумочку коробок спичек и два ключа: настоящий и поддельный с небольшой вмятиной. Маска из покрытых инеем лебединых перьев скрывала ее лицо. Черное платье Зофьи блестело благодаря тонкой сетке из серебряных нитей, украшавшей юбку. Позже эта сетка должна была послужить фильтром для воздуха, ведь в оранжерее все пропиталось опасными испарениями.
Зал на первом этаже изменился до неузнаваемости. Все стены были завешаны зеркальными панелями: они делали пространство зала бесконечным. Задевая потолок и стены, по коридору шествовал прозрачный грифон. Леди и джентльмены весело смеялись, когда какое-нибудь призрачное существо огрызалось и шипело на них. В углу сверкал огромный торт, украшенный съедобными миниатюрами планет Солнечной системы. Только Лайла могла сделать что-то подобное.
Зофья посмотрела на пол: ее внимание привлек блеск серебряной спирали. Она остановилась, пытаясь вспомнить что-то похожее… Ей был знаком этот узор. Раньше она не замечала его, но теперь, когда на черный мраморный пол упал яркий свет люстры, по нему словно расползлись серебряные вены. Узор напоминал раковины моллюсков. Он был точным. Математическим. Она подумала о логарифмической спирали золотого сечения. Золотым сечением считалось деление определенной величины на две неравные части, при котором вся величина так относится к большей части, как самая большая часть относится к меньшей. Отец объяснил ей это на примере золотого прямоугольника.
Представление в числовой форме называлось фи и равнялось примерно 1,618. Отец научил ее находить золотое сечение в природе: в спирали раковины моллюска, в круглых сердцевинах подсолнухов, в сосновых шишках… она никогда не видела, чтобы его использовали в качестве декоративного элемента интерьера. Зофья моргнула и начала внимательно осматривать зал, словно видела его впервые. Повсюду можно было найти примеры золотого сечения. На входных дверях. В форме окон. Все убранство поместья походило на уравнение. Зофья знала, что числа никогда не бывают случайными. Это было сделано намеренно, но она не понимала, с какой целью. Она шла к большой арке, и вдруг у нее на пути встал мужчина в горчичном костюме.
– Любой мужчина был бы счастлив перехватить такой пристальный взгляд, направленный на него. Мне стало интересно, каково это, и я подошел, чтобы представиться.
Зофья постаралась вспомнить, что женщины делают в таких случаях. Когда с ними заговаривал незнакомый мужчина, они обычно протягивали ему руку. Так она и сделала. Незнакомец взял ее ладонь и поднес к своим губам.
– Я вас не знаю.
Он засмеялся. На нем была маска с маленькими драконьими крыльями. Зофья еще никогда не видела человека с такой бледной кожей. Он был явно нездоров.
– Ру-Жубер, – сказал он, отпуская ее руку. – Позволите пригласить вас на первый танец?
Зофья даже не заметила, как вокруг нее начали кружить нарядные пары. Она так увлеклась узором на полу, что все вокруг превратилось в белый шум.
– Я…
– Прошу, – сказал мужчина, но это было не похоже на просьбу. – Я настаиваю.
Зофья хотела отказаться, но она не знала, как девушки из высшего общества говорят «нет». Они бы наверняка рассмеялись или сказали что-нибудь, прикрыв лицо веером. До этого момента остальные гости не тревожили ее, так как по поместью уже разлетелась новость о том, что она предпочитает проводить время в компании месье Фошера – высокопоставленного чиновника. Северин был ее щитом. Если она скажет «нет», все вокруг подумают, что она ведет себя странно. Зофья ощутила вспышку паники, словно ее заперли в комнате. Заметят ли остальные гости? Соберутся ли вокруг нее? Начнут расспрашивать о том, почему она не может исполнить хотя бы один танец?
– Люди смотрят, баронесса, – сказал мужчина с легкой улыбкой. – Вы же не хотите прилюдно меня унизить?
Зофья покачала головой, и Ру-Жубер без промедленья вовлек ее в танец. Руки мужчины оказались холодными и влажными от пота. Она попыталась вырваться, но, несмотря на свой болезненный вид, мужчина оказался довольно сильным.
– Я слышал, что вы из России, но откуда именно?
– Из Полтавы.
– Я уверен, это прекрасное место.
Ру-Жубер закружил ее, и она воспользовалась случаем, чтобы осмотреть зал и найти Гипноса. Он уже должен был встретиться с ней. Музыка становилась все быстрее, звеня в ушах и сливаясь с прерывистым биением ее сердца. Пол бального зала казался ей тонким льдом. Даже в спокойном состоянии танцевальные навыки Зофьи оставляли желать лучшего; сейчас ее движения и вовсе напоминали борьбу, но никак не танец. Ру-Жубер сжал ее руки еще крепче, но в этот момент сквозь оркестровую музыку пробился знакомый голос:
– Баронесса.
Гипнос.
Он стоял позади Ру-Жубера, положив руку на горчичный костюм мужчины.
– Позволите?
Губы Ру-Жубера сложились в тонкую нить.
– Конечно, – сказал он и снова поцеловал ее руку.
Она поежилась из-за ледяного прикосновения его губ.
– Надеюсь, мы еще увидимся… баронесса.
Гипнос подхватил Зофью и закружил ее в танце. Его тело было теплым, а руки – сухими и горячими.
– Ты выглядишь просто потрясающе, ma chère, – сказал он.
Другие пары проносились мимо них, двигаясь по спирали. Гипнос повел Зофью в центр зала, подальше от внимательного взгляда матриарха. Зофья придвинулась поближе, приоткрыв свою сумочку, чтобы передать ему настоящий ключ. На мгновение она почувствовала его пальцы на своем запястье. Гипнос улыбнулся и прошептал ей на ухо:
– Я говорю это совершенно искренне. Ты выглядишь великолепно. Не могу сказать того же о твоем друге.
– Он мне не друг.
– А я?
Зофья не знала, как ответить на этот вопрос. Гипнос угрожал им тюрьмой, что было совсем не дружелюбно. Но он мог быть и другим. Веселым. Он относился к ней так же, как и к остальным. Зофья посмотрела на его лицо. Это выражение было ей знакомо: широко распахнутые глаза, изогнутые брови, натянутая улыбка. Надежда. И даже уязвимость.
– Что входит в твое понятие «дружбы»?
– Ну, по средам мы будем приносить кровавые жертвы Сатане.
Зофья чуть не споткнулась.
– Я шучу, Зофья.
К ее щекам прилила кровь.
– Я не очень люблю шутки.
Гипнос закружил ее.
– Что ж, я буду иметь это в виду. Друзья?
Танец подходил к концу. Часы у подножия лестницы пробили одиннадцать часов. Зофья мысленно взвесила свой ответ и наконец кивнула.
– Друзья.
Большинство танцующих разошлись, и зал быстро опустел. Многие приглашения истекали сразу после полуночи; те, кто хотел уехать пораньше, направились к выходу. Зофья всматривалась в толпу, словно хотела с кем-то попрощаться. Где-то среди толпящихся гостей Северин планировал
