— Нет, я услышал у тебя в голове твой голос.

— Но… звучит очень просто, — не могла поверить я. — Мне вот что-то чужие голоса в головах не слышались никогда.

— Это непросто, — покачал головой мужчина. — У меня так быстро получилось, потому что ты ослабила все природные барьеры в своей голове. Я не зря просил тебя представить дом с открытыми настежь окнами и дверями. Это сделало тебя такой же открытой.

Я тут же мысленно позахлопывала все двери, еще и усилив эффект выдуманными звуками щелкающих замков.

Оборотень усмехнулся.

— Ну вот. Теперь я ничего не вижу, Лена.

Я едва не бросила в ответ: “Слава богу”. Еще не хватало, чтобы он разглядел там что-нибудь лишнее, вроде моих фантазий о дедушке Морозе, Бабушке- яге и Ранфере, целующем меня прямо на этой скамейке.

— Хорошо, — снова проговорил оборотень, вдруг наклонившись вперед и взяв меня за руку. — Теперь твоя очередь.

Глубокие голубые глаза широко распахнулись, увлекая, маня в свою глубину. На самое дно.

— Что я должна сделать? — спросила резко осипшим голосом.

— Мой дом открыт для тебя, — мягко сказал он, и по позвоночнику прокатилась волна дрожи. Ничего не могла с собой поделать. Я слышала в этой фразе слишком яркую двусмысленность. — Тебе нужно войти внутрь и увидеть, что за животное сидит в самом центре.

Моя ладонь все еще лежала в его руках, и это нервировало. Сквозь кожу там, где он касался меня, словно проникали маленькие иголки. Они растворялись в крови, повышали температуру тела.

Я закрыла глаза, попытавшись представить, что вхожу в “его дом”. Окна и двери открыты. Ветер играет короткими шторами…

Я шла глубже, стараясь увидеть впереди что-то важное. Что-то очень-очень нужное.

Но это было слишком сложно.

— Может, это белый волк? — спросила я наконец, когда у меня уже начали побаливать виски.

Ранфер покачал головой и глубоко вздохнул.

— Нет, Лена. Ты пользуешься логикой, а не телепатией.

— Я пользуюсь, чем могу, — выдохнула в ответ.

Опять ничего не получалось.

— Попробуй еще раз, — жестко сказал он. — Давай. Ты входишь в дом. Вокруг пусто и нет ни одного предмета мебели. И только посреди комнаты на полу…

Мы пробовали это упражнение еще раз десять. И раз за разом ничего не выходило.

В какой-то момент я вскочила с лавки и громко бросила:

— Я больше так не могу! Все. Устала.

Никак не могла взять в толк, как Ранферу удавалось так долго возиться со мной и не начать психовать.

— Хорошо, — кивнул он и тоже встал.

Он не показывал разочарования или недовольства. Но я знала, что все это присутствует внутри него, хоть красивое лицо и было столь же бесстрастным, как прежде, а плотно сжатые губы пытались улыбаться.

— Ладно. Продолжим завтра утром, — сказал мужчина, уже открывая портал. — Насчет сегодняшнего нападения. Ты должна понимать, что оно может повториться. Кожа огня будет защищать тебя, но этого недостаточно. А потому я предупреждаю тебя: не гуляй в одиночестве. Пусть рядом с тобой всегда будет хотя бы один человек или оборотень. Кровавый маг способен воздействовать на разум лишь одного объекта. Поэтому он вряд ли будет нападать на нескольких. А лучше будь осторожна и…

— …вовсе никуда не выходи из комнаты, — закончила я, скривившись. — Кстати, значит, кожа огня — это все же ваших рук дело, куратор Крас?

Ранфер вздохнул, и в уголках его губ заиграла знакомая полуулыбка.

— Я буду присматривать за тобой, Елена Алексеева, — чуть прищурившись, ответил он, а в следующий миг меня утянула пасть портала.

Через пару пренеприятнейших мгновений я оказалась у себя в комнате.

Дело шло к вечеру. Тилья уже нетерпеливо ждала меня.

— Ну? Получилось что-нибудь? — спросила она с дружеской надеждой.

Я уже рассказала ей, что маг из меня аховый и всех моих способностей хватает лишь на то, чтобы показывать детишкам фокусы из пальцев. А по правде сказать, всего один фокус с отрыванием большого пальца, и тот дети в основном сами умеют делать.

— Нет, я все так же бесполезна, как и прежде.

— О, не говори так!..

Мы еще немного поболтали, потом поужинали, а затем пора было ложиться спать.

Тиль ушла к себе, а я разделась, распустила волосы и взяла одну из ночнушек студентки академии. Все они были голубого цвета. Как небо. А внизу располагался тот самый герб, что был выложен мозаикой при входе в главный холл Арктур. Девушка, опирающаяся спиной о белого волка.

Очень странное изображение, в котором я теперь видела исключительно себя и ректора академии.

Правда, после рассказа Ранфера о Лютых, я взглянула на герб немного иначе. Мне стало интересно: в какое время у академии появился этот символ? В годы основания ее Фиделиасом Арктуром или позже? Ведь если в годы основания, то что означает этот волк? Почему нет изображения остальных зверей? Значит ли это, что сам Фиделиас придерживался идеи превосходства волков над людьми и остальными зверями?

Впрочем, вряд ли сейчас это было важно.

Я натянула ночнушку через голову и обнаружила, что она значительно меньше предыдущей, которую я отправила в стирку. Она была у́же и едва прикрывала бедра.

Впрочем, мне было вполне комфортно и так.

Я села напротив огромного волшебного зеркала, из которого когда-то появился Ранфер, а сейчас на меня смотрело исключительно мое отражение. Взяла расческу, которую мне любезно подарила Тилья, и стала задумчиво расчесываться.

Перед глазами проносились события последнего дня. Вспоминала всю информацию, которую удалось узнать об убийствах. Снова пыталась найти зацепку.

В какой-то момент я встала в тупик и решила спросить совета у подруги. Что она думает обо всем этом?

— Тиль! — крикнула я, надеясь, что девушка еще не легла.

— Я сплю.

“Значит, еще не уснула”, — улыбнулась я.

— Тиль, как думаешь, а что, если убийца — человек?

Несколько секунд из соседней комнаты не доносилось ни звука.