— Я… никогда не интересовалась политикой. Да и жила очень далеко отсюда, — поспешила я сказать в ответ.

Ольтер отвернулся, пожав плечами.

Мне повезло, что никто здесь всерьез не интересовался моими корнями.

— Ты сказал, что кровавых оборотней целый клан, — задумчиво протянула я. — Но почему так много? Я могу понять маньяка-одиночку, но целую стаю? Зачем они выбирают такой ужасный путь?

— Потому что однажды они попробовали человеческое мясо, — резко бросил Ольтер, его красивые алые губы искривились. — И им понравилось настолько, что отказаться от него стало невозможно. Звери. Что тут еще можно сказать?

Тилья за моей спиной сжалась и обхватила себя руками.

Я нахмурилась.

— Мой отец расследует дело об этом убийстве, — закончил Викс безо всякого хвастовства. — Сегодня он собирает улики в академии. Возможно, станет известно что-то еще.

С этими словами он встал, снова сунул руки в карманы и, тряхнув короткими, беспорядочно падающими на глаза волосами, сказал:

— Я задержался тут с вами. Счастливо оставаться.

Еле заметно кивнул мне головой, бросил короткий взгляд на Тилью и пошел прочь.

Как только мы вновь остались одни, я повернулась к девушке и задала вопрос, который она, судя по ее испуганному лицу, все же ждала:

— Это правда? Есть оборотни, которые едят людей?

Девушка выдохнула, вытащила сзади тонкую черную косичку и стала накручивать на палец ее кончик.

— Да, есть. И их много.

— Значит, вот почему люди так боятся оборотней, — проговорила я, тоже испытав неприятный укол внутри.

Мне прежде не раз доводилось слышать истории про собак, которые случайно пробовали человеческое мясо. После этого для их хозяев был один выход — усыпление. Смерть. Потому что ни один пес потом якобы не способен отказаться от этого. И он будет нападать на всех, даже на своих хозяев.

Не знаю, насколько эта история правдива. Но, судя по всему, на оборотнях подобное правило работало. Значит ли это, что любой из них мог стать чудовищем? Даже Тилья?

Хотелось бы, чтобы подруга развеяла мои сомнения. Но она заговорила совсем о другом:

— Среди оборотней Кровавые считаются врагами. Отверженными. Закон велит самцам убивать их при встрече с особой жестокостью, а самкам — убегать прочь, не привлекая к себе внимание. Но дело в том, что они тренируют особую магию, позволяющую управлять чужой волей. Кровавые оборотни — кровавые маги.

— Какое полезное умение, — проговорила я задумчиво. — А остальным эту способность тренировать нельзя?

— Нет, она под запретом, — покачала головой девушка. — Но можно тренировать способы защиты. Это сложное направление. Но, если мы не вылетим из Ультры, рано или поздно нам его обязательно покажут.

— А этим Кровавым, выходит, закон не писан. Нечестно. Проще было бы разрешить эту магию всем.

— Нельзя, — покачала головой девушка. — Потому что никогда доподлинно не известно, была ли использована магия крови или нет. Массовое овладение этим искусством грозит крахом всей государственной системе. Политической, судебной, исполнительной власти. Да любой власти. Как потом доказать, что тот или иной политик действовал в рамках своей воли, а не чужой? Как судье доказать правомерность своего решения? Нет ни одного детектора магии крови. Не существует. Именно поэтому этот клан так опасен.

Тилья закончила свои объяснения низким нервным шепотом.

— И никак их не выловить всех? — поинтересовалась я.

— Каждый год их число растет…

“Ну да, конечно”, — мелькнуло в голове мрачное. Я бросила на подругу взгляд, в котором уже не было прежней уверенности.

И, похоже, она это заметила, опустив глаза.

Мне стало немного стыдно. Но разве в том была моя вина? Оборотни больше не казались такими же безобидными, как прежде. Мало того, что у них вот так просто могут поменяться пищевые приоритеты, так еще и невозможно угадать, с кем это уже случилось.

— Как я понимаю, по внешнему виду невозможно определить, кто перед тобой: обычный оборотень или из клана Кровавых? — продолжила я свою мысль.

Девушка обреченно кивнула.

— Они скрываются среди нас, — прозвучал ее тихий голос. — Поэтому я прекрасно понимаю людскую ненависть. И не могу осуждать тебя.

— Меня? — как-то чересчур пискляво взвизгнула я. Стало еще более стыдно, чем прежде. — Тиль, я вовсе не…

— Перестань, — подняла руку она, и снова внутри нее словно сверкнул невидимый стержень. — Не нужно. Правда в том, что ты боишься и не доверяешь. И мне нечем тебя успокоить. Потому что я тоже боюсь.

С этими словами она встала со скамейки.

— Пойдем, обед скоро, — закончила она и протянула мне свою тонкую руку.

Я взяла ее худую ладонь и пошла следом. Мне нравилось, что она не зацикливалась на том, кто из нас добро, а кто — зло. Она не искала от меня слепой веры. Она просто принимала жизнь такой, какая она есть. Этому у нее следовало бы поучиться.

Остаток дня прошел относительно спокойно. Мы больше не говорили на животрепещущие темы, и хотя бы в это время за сохранность нервов можно было не беспокоиться.

Однако уже вечером, ложась в постель, Тилья вдруг сказала:

— Знаешь, ген оборотней — доминантный. Я уже говорила, что моя мать была оборотнем, а отец — нет. И у меня не оставалось шанса родиться человеком. Но и нормальным волком при этом мне никогда не быть. Такие, как я, — позор для клана.

— Тилья… — попыталась остановить ее я, но она не позволила. Покачала головой, проходя вглубь комнаты.

— Я была бы рада, если бы люди не смотрели на меня с такой неприязнью, какую я сегодня видела в твоих глазах и в глазах Ольтера. Ведь я наполовину такая же, как вы. Но в итоге получается так, что я чужая с обеих сторон. Нет, не подумай, я не жалуюсь. Мне нравится быть оборотнем. Нравится превращаться в волка. Но, наверное, я променяла бы свою жизнь на ту, где у меня совсем не было бы ни магии, ни звериной ипостаси. Тогда ты верила бы мне, правда?