— А не слишком ли ты перегибаешь палку? — усмехнулась я. — С чего ты взял, что мы становимся одним целым?

Он улыбнулся.

— По многим причинам. Например, потому что я чувствую тебя как самого себя. Потому что, кроме тебя, мне никто не нужен. Потому что ты бьешься в моей груди вместо сердца. Выбирай любую.

От его слов по спине прокатились мурашки. Жгуче-сладкое удовольствие лопнуло где-то в районе груди маленькой водородной бомбой.

— Все мужчины красиво говорят, чтобы их женщины не нервничали, — проворчала я с улыбкой. — А мне вот больше нравилось знать, что ты мой навечно.

Ранфер прижал меня сильнее и поцеловал. Склонился к уху, прикусив за него, и прошептал еле слышно, когда у меня внутри уже все скрутилось в ноющий узел желания:

— Я не могу врать матери моего ребенка, дорогая…

Молния прошила сознание, заставив вздрогнуть и открыть рот от удивления.

Ранфер отодвинулся и положил мою руку себе на сердце.

— Послушай. Если однажды я уйду, то это будет означать только одно. Что ты прогнала меня. Но даже в этом случае будь уверена, что я ушел не дальше калитки нашего дома. Когда я остыну и перестану хотеть разрушить все вокруг, я вернусь и хорошенько отшлепаю тебя по заднице. И мы снова заживем душа в душу.

Я закрыла лицо ладонями и засмеялась, не веря, что все это происходит со мной. А потом тихо прошептала:

— Обещаешь?

— Клянусь.

И это была правда. Ведь все знают, что волчья клятва нерушима.

А я теперь все же жена волка.