Притворы Софийского храма с самого его основания сделались местом погребения для некоторых князей и многих святителей новгородских; например, здесь покоятся: сам строитель собора Владимир Ярославич с матерью своей Анной, Мстислав Ростйславич Храбрый, Иоаким Корсунянин, первый новгородский епископ, Лука Жидята, св. Никита (бывший затворник Киево-Печерской обители), архиепископы св. Иоанн и Мартирий Рушанин. По имени последнего южный притвор храма назван «Мартирьевской папертью». Сияние святости, окружающее память этих мужей в местных преданиях, увеличивало славу соборного храма и народную к нему привязанность. Софийский собор сделался не только главной святыней Великого Новгорода, но и символом его гражданской жизни: «постоять за св. Софию» означало на языке новгородцев оборону своей политической самобытности.
К соборному храму примыкали архиепископские покои, которые назывались «домом св. Софии». Они служили местом церковного управления и владычного суда. Наиболее просторная палата этого дома по обычаю именовалась «сенями». Отсюда и произошло выражение «возводить на сени»: новоизбранного владыку вводили в эту палату, и тем самым он уже вступал в управление Новгородской церковью; хотя полными своими правами пользовался только после хиротонии, или своего посвящения митрополитом. Софийский собор с принадлежащими к нему или придельными храмами имел многочисленный причт священников, дьяконов, клирошан и прочих церковнослужителей. Большие расходы на содержание владыки и причта покрывались отчасти десятиной из княжеских доходов (даней, вир и продаж), установленной грамотами старых князей. Святослав Ольгович во время своего новгородского княжения установил вместо десятины выдавать владыке и соборному храму определенную сумму во сто гривен из княжих доходов. Кроме того, они получали пошлины с церковных судов, а также с торговых мер и весов, с соляных варниц и пр. При объездах по своей епархии владыка получал еще особую дань от каждого погоста. Но главный источник доходов владыки и Софийского собора поставляли те земли и разные угодья, которые не только князья, но и другие богатые люди жертвовали в пользу церкви, преимущественно на помин своей души. Поземельные владения архиепископские вскоре можно было встретить почти во всех краях Новгородской земли, и притом населенные; на них сидели не только отдельные села, но впоследствии и целые волости. Следовательно, Новгородский владыка имел полную возможность удовлетворять расходам, соответственным его сану и его высокому политическому положению. Кроме Софийского храма, в детинце было еще несколько храмов, и между ними каменный в честь Бориса и Глеба, построенный богатым новгородским гостем Сотко Сытиничем на месте первоначального, деревянного храма св. Софии, который сгорел в 1045 году. Борисоглебский храм стоял над самым Волховом на конце «Пискупдей» (т. е. епископской) улицы, на которой, вероятно, жил софийский, или архиерейский, причет.
На юго-западной, или Ильменской, стороне к детинцу примыкал конец Людин со своими улицами Редятиной и Волосовой, На последней стояла деревянная церковь св. Власия, которая, по преданию, была основана на месте Волосова капища; в этой церкви священствовал знаменитый Илья (св. Иоанн) до своего избрания в епископы. Северозападную часть Софийской стороны занимал конец Неревский, простиравшийся до речки Гзени, впадающей в Волхов; а его улица, ближайшая к детинцу, называлась Разважа. Между этой улицей и соседней, Ширковой, стояла каменная церковь Федора Тирона, подобная Борисоглебской, построенная богатым купцом Войгостом. Кроме нее, из многих церквей Неревского конца замечательна церковь св. Якова, от которой и самая улица называлась Яковлевой; она была прежде деревянная, но во время священника Германа Вояты переделана в каменную. По известию Новгородской летописи, этот Герман Воята служил у св. Якова сорок пять лет и скончался в 1185 г. (Едва ли он не был первым составителем самой Новгородской летописи.) Между концами Неревским и Людиным находился еще третий конец Софийской стороны, Загородский. Он был меньше других по объему и, кажется, заключал только две значительные улицы, Чудинцеву и Прусскую; но обитатели его имели в своей среде много богатых и знатных семей. Особенно подобным, так сказать, аристократическим, населением отличалась Прусская улица. К ее жителям принадлежала семья знаменитого посадника Твердислава Михалковича. Отец его Михалко Степанович в 1176 году построил деревянную церковь в честь своего ангела, т. е. архистратига Михаила; а спустя сорок три года Твердислав вместо деревянного соорудил каменный храм со стенною и фресковою иконописью. Его современник, другой богатый новгородец, Милонег на той же Прусской улице построил каменную церковь Вознесенья, также украшенную фресковою иконописью.
Как детинец составлял особую часть Софийской стороны, не принадлежавшую ни к какому концу, и служил религиозным средоточием Великого Новгорода; так на Торговой стороне Ярославов двор с прилежащим к нему торгом был средоточием управления и торговли и имел свои особые власти, хотя и занимал часть Славянского конца. Эта часть лежала на правом берегу Волхова, насупротив детинца. Здесь стоял княжий терем, вероятно, основанный или распространенный Ярославом I; а подле него находился каменный храм, сооруженный Мстиславом Мономаховичем во имя Николая Чудотворца, которого мощи в его время были перенесены из Мир Ликийских в итальянский город Бар. Княжий двор, как известно, служил в Древней Руси местом главного судилища, а также местом собрания городских мужей, которых князь призывал
