По желанию Давида, Витебск был отдан его зятю, одному из внуков Глеба Минского. Но Ярослав Всеволодович воспротивился этому распоряжению, и отсюда произошло новое столкновение черниговцев с смолянами, в 1195 г. Выше мы видели, чем окончилась встреча противников в Смоленских пределах и как друтский князь Борис помог черниговцам выиграть битву. Витебск был отнят у Давидова зятя. Казалось, что смоленское влияние на полоцкие дела окончательно должно было уступить черниговскому. Но, с одной стороны, усилившиеся в Южной Руси смуты отвлекли внимание черниговцев; с другой — враждебные иноплеменники все более и более теснили Полоцкую землю с запада. Поэтому здесь снова возобладало смоленское верховенство. Доказательством тому служит известная договорная грамота Мстислава Давидовича с Ригою и Готландом. Главную артерию земли Полоцкой, Западную Двину, Смоленский князь признает свободною для торговых судов на всем ее течении, и в конце грамоты объявляет договор обязательным не только для Смоленской «волости», но также для Полоцкой и Витебской. Следовательно, последние находились тогда в зависимости от Смоленска[11].
Важнейшие поселения в земле полоцких кривичей были расположены по берегам ее главной реки, т. е. Западной Двины. На верхней ее части, на пограничье с Смоленской землею, находился удел Витебский. Город Витебск построен при впадении речки Витьбы в Двину на довольно возвышенном левом берегу последней и, будучи хорошо укреплен, имел также судовую пристань, одну из важнейших на Двине. На среднем ее течении, на правом берегу, при впадении реки Полоты, красовался стольный город Кривской земли Полоцк. Главная его часть, или кремль («верхний замок»), находился на береговом холму, который возвышается при слиянии Полоты с Двиною. К этому кремлю с востока примыкал внешний город («нижний замок»), отделенный от него рвом и укрепленный земляным валом с деревянными стенами. Подгородные селения, расположенные на противоположных берегах обеих рек, составляли Заполотье и Задвинье. В Полоцком кремле, кроме теремов княжеских и епископского, по обычаю заключалась главная святыня города, кафедральный каменный собор св. Софии, о семи верхах и главах. Самое именование его показывает, что он был сооружен по подобию храмов киевских, служивших образцами для всей Руси. Кроме Софийского собора в Полоцке, как и в других стольных городах русских, был еще соборный храм во имя Богородицы, которая во второй половине XII века называлась уже «Богородицей Старой», судя по истории Ростислава Глебовича.
Подобно другим столицам, и здесь кроме храмов благочестивые князья рано сооружают монашеские обители как в самом городе, так и в его окрестностях. Из мужских монастырей наиболее известен Борисоглебский: имена братьев-мучеников особенно часто встречаются в роде полоцких князей. Этот монастырь находился на Задвинье, посреди рощ и кустарников, на склоне глубокой лощины, по дну которой струится речка Бельчица, впадающая в Двину. Он был основан Борисом Всеславичем, говорят, тем самым, который строил Полоцкую Софию. Около того же монастыря находился и загородный княжий двор. Известно, что русские князья по большей части любили пребывать не в городском своем тереме, а в загородном, при котором устраивались разные хозяйственные заведения, особенно любимая их забава, т. е. охота. Загородное житье привлекало их, конечно, не одним чистым воздухом, простором и хозяйственными удобствами, но также некоторым отдалением от шумного веча и строптивой городской черни. По крайней мере подобное заключение можно вывести из приведенной выше истории Ростислава Глебовича.
Между женскими обителями здесь наиболее прославилась Спасо-Евфросиниевская. В Полоцке по преимуществу перед другими столицами было много княгинь и княжен, посвятивших себя монашеской жизни. Между ними первое место занимает св. Евфросиния, носившая светское имя Предиславы. Житие ее украшено легендами; но историческая его основа не подлежит сомнению. Начало иноческих подвигов ее относится ко времени помянутого полоцкого князя Бориса Всеславича, которому она приходилась племянницей, будучи дочерью его младшего брата Георгия и, следовательно, внучкою знаменитого Всеслава.
Еще в отроческих летах, когда ей готовилось замужество, Предислава тайно ушла из родительского дома к тетке своей, вдове князя Романа Всеславича, которая была настоятельницею женской обители, находившейся, по-видимому, подле соборного Софийского храма. Здесь Предислава постриглась под именем Евфросинии, к великому огорчению своих родителей. По ее просьбе епископ полоцкий Илия позволил ей некоторое время жить в келье, пристроенной к собору, или в так наз. «голубце». Тут она занималась списыванием церковных книг и деньги, полученные от этого труда, раздавала нищим. Вскоре помыслы ее обратились к обычному стремлению благочестивых русских княгинь, к устроению собственной женской обители. Для этой цели епископ уступил ей свое ближнее сельцо, где был у него загородный дом с небольшою деревянною церковью во имя Спаса-Преображения. Место это лежит в верстах в двух от города на правом берегу Полоты. Здесь Евфросиния устроила новую обитель, в которой была поставлена игуменьей. В число своих инокинь она, к новому огорчению отца, привлекла родную сестру Гориславу-Евдокию и двоюродную Звениславу-Ефразию Борисовну. С помощью родственников на месте деревянного она соорудила и украсила каменный Спасо-Преображенский храм, который был освящен преемником Илии епископом Дионисием в присутствии княжего дома, при многочисленном стечении народа. Евфросиния тем не ограничилась и, чтобы иметь собственных священнослужителей, основала поблизости мужской монастырь во имя Богородицы. В своей обители она мирно пережила грозу, разразившуюся над ее родом во время Мстислава Мономаховича Киевского, который изгнал полоцких князей в Грецию. Миновало время этого изгнания; князья воротились. Миновало и время междоусобия двоюродных братьев ее, Рогволода Борисовича и Ростислава Глебовича. Евфросиния успела постричь в монахини еще двух княжен, своих племянниц. Достигнув
