Смоленский стол перешел к старшему племяннику Давида, Мстиславу Романовичу, бывшему черниговскому пленнику. Этот князь занимал его также лет семнадцать; а потом перешел на великий стол Киевский, где посадил его двоюродный брат Мстислав Мстилавич Торопецкий, по прозванию Удалой, изгнавший из Киева Всеволода Чермного. Смоленский стол после того занимали по порядку старшинства другие двоюродные братья, сначала Владимир Рюрикович, а потом Мстислав-Феодор Давидович. Последний особенно известен по своему торговому договору 1229 года с Ригою, Готландом и немецкими городами. Договор этот подтверждает свободное плавание гостей по реке Двине от верховья до устья. Товары немецкие обыкновенно поднимались на ладьях вверх по Двине (и, вероятно, по ее левому притоку Каспле) до той пристани, где они перегружались на телеги, и уже волоком или сухопутьем доставлялись в Смоленск. Для такой доставки существовала туземная артель возчиков, или «волочан», которыми заведовал особый староста, или тиун. В случае какой утраты товара при перевозке через волок убыток платила вся артель. Когда весною на пристани скоплялось много судов с товаром, то смоленские и немецкие купцы метали жребий, чей товар должен быть перевезен наперед. А иногородние русские купцы в таком случае без всякого жребия перевозили свой товар после туземных и немецких. Любопытно, что договор ставит немецким гостям в обязанность: по прибытии в Смоленск подносить княгине в подарок постав или кусок полотна, а тиуну волочанскому дарить готские «перстатыя» рукавицы, т. е. перчатки. На печати, приложенной к этому договору, Мстислав-Феодор называет себя «великим князем». По примеру Киева и Владимира-на-Клязьме этот титул начали присваивать себе старшие князья и других русских областей.
Смоленская земля занимала весьма выгодное географическое положение. Она лежала в средине Древней Руси, на западной окраине Алаунской возвышенности, и владела верховьями трех больших рек, Днепра, Двины и Волги, которые открывали ей судоходное сообщение почти со всеми краями России; что делало ее посредницею в торговле между Новгородом и Киевом, между Суздальским и Прибалтийскими краями. Скудость почвы возмещалась промышленным, торговым духом населения. Окруженная со всех сторон русскими областями, эта земля мало подвергалась нападениям иноплеменных народов; менее других страдала и от княжеских междоусобий. Необширная по своим размерам, она изобиловала городами и селами, в которых обитало зажиточное население.
Средоточие этой ветви кривичей, город Смоленск расположен на холмистом левом берегу Днепра, пересеченном глубокими оврагами и лощинами. На самом возвышенном из городских холмов стояла главная смоленская святыня, соборный каменный храм в честь Успения Богородицы, построенный Владимиром Мономахом, конечно, в том же греческом архитектурном стиле, как храмы киевские и черниговские. В этом соборе находилась весьма чтимая икона Богородицы Одигитрии (путеводительницы), по словам предания, написанная евангелистом Лукою; она была перенесена в Россию греческою царевною, матерью Владимира Мономаха. Внук его и главный устроитель Смоленского княжества, Ростислав, также украсил свой стольный город построением храмов и монастырей. Особенно замечательна из них Борисоглебская церковь в Смядынском монастыре, который находится за городом посреди лесов, при впадении речки Смядыни в Днепр, подле того места, где, по преданию, был убит св. Глеб Муромский. Тому же князю приписывают основание храма Петра и Павла в Заднепровском предместье, т. е. на правом берегу реки. Сыновья его подражали отцу в строительной деятельности. Так, памятью Романа служит каменный храм во имя Иоанна Богослова; а Давид Ростиславич соорудил при княжеском тереме храм Михаила и богато украсил его иконами, на которых блистало золото, жемчуг и дорогие каменья. Если верить летописцу, подобной церкви тогда не было в «полунощной стране», и все приходящие дивились ее красоте; а сам князь-строитель имел обычай ежедневно ходить в эту церковь.
Если Чернигов, столь близкий Киеву, старался разделить с ним славу его святынь и основание своих главных монастырей приписывал Антонию Печерскому, то другие, более отдаленные области русские не замедлили соревновать Киеву в прославлении своих собственных подвижников. Таким образом, мало-помалу почти в каждой из древнерусских земель, особенно в стольных городах, прославляются свои местночтимые угодники рядом с подвижниками греческой церкви или с такими общерусскими святыми, как Борис и Глеб.
Старейшим смоленским угодником является преподобный Авраамий. Житие его некоторыми чертами напоминает Феодосия Печерского. Видим то же неодолимое влечение к иноческим подвигам с самой ранней юности, то же прилежание к книжному учению и такое же настоятельство монастыря, основанного в честь Богородицы подле самого города. Монастырь этот сделался известен более под именем Спасо-Авраамиевского. Жизнь и подвиги святого относятся ко второй половине XII и к первой четверти XIII века. В первой же половине XIII жил другой местночтимый подвижник, Меркурий, который был пришлецом с Запада и принадлежал сначала Латинской церкви. Он находился на службе Смоленского князя; по словам предания, отразил от столицы татарское полчище; но при этом пал и был погребен в соборном Успенском храме.
Кроме монастырей, храмов и княжих теремов, Смоленск обиловал гостиными дворами и лавками как туземных купцов, так иногородних и иноземных. Между последними преобладали гости варяжские и немецкие, которые имели не только свои дворы, но и собственные латинские храмы или божницы. Договор 1229 года упоминает о храме «Немецкой Богородицы», в котором, так же как в Успенском соборе, хранились для проверки образцы весовых мер, употреблявшихся в торговле. О том, как был велик и многолюден древний Смоленск, можно судить по следующему известию летописи. В 1230 году свирепствовала в том краю моровая язва. В городе по этому случаю устроено было четыре скудельницы, или общие могилы, и в них похоронено более тридцати тысяч человек! В том же году скончался и сам князь Мстислав Давидович. По торговле и богатству жителей Смоленск уступал только Киеву и соперничал с Великим Новгородом. Изяслав II, приглашая брата Ростислава к совокупному действию против Юрия Долгорукого, говорил: «Там у тебя Новгород сильный и Смоленск».
Из других приднепровских городов этой земли заслуживают внимания Дорогобуж выше и Красный ниже Смоленска, еще ниже Орша и Копыс. Тут Днепр углом поворачивает на юг и далее своим течением отделяет Смоленскую землю от Полоцкой. Граница смоленская, шедшая на север от утла, перерезывала течение Двины около устья рек Каспли с одной стороны и Усвята — с другой и продолжалась на Ловать, откуда по рубежу новгородскому заворачивала на восток к верховьям Волги; потом следовала ее течению и оканчивалась где-то
