Труды Археологических съездов; особенно любопытно исслед. гр. Уварова «О Мерянах по курганным раскопкам» в Трудах Первого съезда (Об этом исследовании, а также о труде проф. Корсакова «Меря и Ростовское княжество». Казань. 1872, см. П. Д. Шестакова «Родственна ли Меря с Вогулами» в Учен. Зап. Казан. Универ, 1873. № 1.}. Отделу Эстонской Чуди много трактатов посвящено в Vorlesungen Дерптского Эстонского Общества и разные монографии ученых Прибалтийского края. Напр.: Х. Нейса Esthnische Vollkslieder. Rev. 1850, и Фр. Крейцвальда вместе с Нейсом Mythische und Magische Lieder der Ehsten. S.-Ptsb. 1854. Kalewipoeg, erne esthnische Sage в немецкой передаче Карла Рейнталя. Dorpat. 1857. По так наз. доисторической археологии Финского севера заслуживают внимания труды шведских и финских ученых, каковы: Монтелиус, Аспелин, Алквист и др. Любопытна, между прочим, основанная отчасти на русских источниках диссертация Рейна и Стенбека De Curonibus saeculis XII et XIII Fenniam in festantibus. Helsingfors. 1829. Множество заметок о Финских народцах разбросано в неофициальном отделе губернских и епархиальных ведомостей губерний северной и средней полосы, а также в «Списках населенных мест». См. также «Хронологический указатель материалов для истории инородцев Европейской России» Кеппена. СПб. 1861. Наконец книга Гельсингфорсского проф. Коскинена Finnische Geschichte von den fruhesten Zeiten bis auf die Gegenwort. Leipzig. 1874. Это собственно история прибалтийского Финляндского края. Лихачева «Скифские элементы в чудских древностях» (Труды VI Археол. съезда. Т. I. Одесса. 1886).

Из ряда отдельных вопросов, относящихся к древней истории Финского севера России, укажу на составившееся представление о какой-то самобытной Финской гражданственности, стоявшей когда-то на довольно высокой степени в стране, известной под именем Биармии. Представление это основалось, во-первых, на рассказах Скандинавских саг о Биармии, во-вторых, на многих ценных предметах, находимых случайно или добытых раскопками, преимущественно в Пермском крае. По моему крайнему разумению, означенное представление о древней цветущей Биармии и самобытно развившейся там финской гражданственности основано на некоторых преувеличениях и недоразумениях. Например, рассказ Хеймскринглы о викингах, разграбивших богатства, хранившиеся в святилище Юмалы, отзывается явным преувеличением относительно захваченных сокровищ и в сущности не дает пока основательного повода предположить существование особой, развитой финской культуры. Монеты и лучшие вещи из драгоценных металлов, находимые в Пермском крае, конечно, не туземного происхождения, а добывались с помощию привозной торговли. Говоря о Биармии, не надобно забывать существование промышленного народа Камских Болгар, которых торговцы далеко на север и запад распространяли произведения как собственные, так и привозимые из мусульманской Азии. По всей вероятности, племя Зырян, или Пермяков, соседнее и отчасти подчиненное Болгарам, преимущественно под их влиянием развило свой более деятельный и промышленный характер, которым оно значительно отличается от других Финнов. Это-то Пермяцко-Зырянское племя отождествляют с Беормами и Биармийцами скандинавских саг; хотя последние указывают собственно на прибрежья Белого моря, т. е. на сторону Заволоцкой Чуди. Замечу, кроме того, что помянутые известия этих саг относятся к XI–XIII векам, то есть к тому времени, когда северо-восток Европы был также посещаем и русскими торговцами, и русскими сборщиками даней с туземцев; а от них наши первые летописцы могли получать современные им сведения о народах той стороны и даже о более отдаленной Югре, и, как мы видим, действительно получали (напр., рассказ Гюряты Роговича). Но в летописях наших не находим никаких указаний на существование какого-либо Биармийского царства или высокой Биармийской гражданственности. Из новейших писателей о Биармии укажем г. Тиандера «О происхождении имени Пермь» (Ж. М. Н. Пр. 1901. январь. Он доказывает тождество названий Биармия и Пермь) и его же «Поездка Норманнов на Белое море» (Известия отд. Рус. яз. и слов. Акад. Н. т. VII, кн. 3.1902); а в особенности любопытное исследование С. К. Кузнецова «К вопросу о Биармии». М. 1905 (оттиск из «Этнографич. Обозрения»). Он приводит источники и обширную литературу предмета. В конечных выводах автор различает Биармию и Пермь и доказывает, что источники говорят не об одной, а о нескольких Биармиях, что, кроме Заволоцкой Чуди или Беломорского прибрежья и Северной Двины, Биармию можно приурочивать и к Лапландии, и к Приладожской Карелии, и, пожалуй к Эстонской Чуди.