— Ох, он от нас ускользнул, — говорит Сара. Сжимает голову розовыми варежками: — Там же миллион тропинок и дорог.

— Пошли, — говорит Крауз, направляясь к дороге. Пит трусцой следует за ним.

Мастерс наблюдает за Сарой, стекла его очков похожи цветом на обсидиан, от испуга рот сжат в тонкую розовую линию.

Одри стоит в стороне, покусывая мелкими зубками нижнюю губу. Она похожа на человека, ставшего невольным свидетелем безобразной семейной ссоры.

— Ты со мной? — спрашивает Лукас.

И уже на бегу:

— Ну хоть кто–то.

Миниатюрные туфли шуршат по сухому гравию.

Лукас замедляет бег, и Одри не остается ничего другого, кроме как пристроиться рядом с ним.

— Что ты с ним сделал? — спрашивает она. — У него колено в крови.

Они бегут по широкой утоптанной тропе на юг через перестойный лес, минуют еще одну балку, по которой вода стекает в Ясеневую протоку.

— Я его повалил, — отвечает Лукас.

— Повалил.

— Глупо, — говорит он.

Широкая балка забита мусором и древесной трухой. Длинный мост сделан из труб и дубовых досок. Лукас первым взбегает на мост, доски грохочут под ногами.

— Я хотел его напугать. Чтобы он бегал в другом месте.

Мост остается за спиной, и вокруг становится тихо. Дорога раздваивается: одна тропа уходит на запад, но Лукас направляется на юг.

— Мы разговаривали, — рассказывает Одри. — Там, на дороге, пока ждали остальных. Мастерс запустил шутку — типа нам надо перехватить Джегера. Сара тут же сказала, что это отличная идея. Но когда наконец показался Карл, никто и с места не двинулся.

Голоса долетают из глубины леса, с западной стороны.

— Может, нам там надо было свернуть? — спрашивает Одри.

— Другая тропа просто делает небольшую петлю. Джегер может по ней выйти на дорогу или вернется прямо к нам в руки.

Одри догоняет Лукаса и бежит рядом. Оба молчат. Потом Лукас произносит:

— Ничего с этим парнем не случится.

— Обещаешь?

Он замедляет бег. Одри опережает его, оборачивается:

— Что?

— Мы на месте. Остановись, — говорит он.

Тропа резко сворачивает налево, туда, где заканчиваются деревья. Прямо перед ними — двадцатифутовый отвесный обрыв, внизу течет медленная ледяная вода. Справа маячит вторая тропа.

— Слышишь что–нибудь? — спрашивает Лукас.

— Нет, — Одри склоняет голову набок, прислушиваясь. — Да.

Сначала они различают серую футболку, а затем бледное лицо. Джегер замечает их. Останавливается в трех шагах. Рана на правом колене схватилась коркой. Он тяжело дышит, совсем запыхался, на лице выражение глубокой, смертельной усталости, но голос звучит твердо. Не обращая внимания на Лукаса, он обращается к Одри:

— Нет. Только не ты.

— Просто скажи мне, Карл, — голос Одри звучит скорее печально, чем гневно.

— Что сказать?

— Это ты убил Уэйда?

Джегер бросает взгляд назад, на меньшую тропинку. Гатлин и Варнер стоят среди деревьев, оба тяжело дышат. Джегер снова поворачивается; теперь он смотрит только на Лукаса. Не говорит ни слова, но на его лице проступает странная полуулыбка, и вот он уже снова бежит — сперва от Лукаса, и Одри его отделяют какие–то жалкие три шага, потом длинные ноги переходят в скоростной режим, только куски замерзшей грязи летят из–под подошв.

— Ты мог победить.

Это был голос Уэйда — и в то же время не его голос.

— Только что опубликовали результаты, — сказал он. — Ты бы видел, какой был отрыв. На отметке пять миль Харрис опережал тебя всего на 11 секунд. Если бы ты держался ближе, то к финишу прикончил бы его. Малыш думает, что он круче всех, но это не так.

Лукас сидел на кухне, опустошая кофейник. По телевизору шла битва орков с людьми: уродливое зло мерилось силами с красивым добром.

— Ты слушаешь, Лукас?

— Ага.

— Ты не побеждал в забегах с шестнадцати лет.

Лукас поставил кружку:

— Откуда ты знаешь? Это я тебе сказал?

— Я читал старые спортивные статьи, — ответил Уэйд. Вот только в его голосе появилось нечто другое. Поменялось что–то. Не слова или интонации — эмоции. Уэйд всегда был впечатлительным, но обычно держал себя в руках, контролировал свои чувства. А в этом голосе, в каждом слове, чувствовался гнев. — У тебя был шанс, Лукас. Когда Джегер вышел из игры и все такое.

— Ты знаешь об аресте?

— Статью в газете только что разместили. Там моя фотография — очень приличная, десятилетней давности. И совершенно дерьмовый снимок Джегера. Надеюсь, у Мастерса есть видео ареста. Вот что мне хотелось бы посмотреть.

Лукас потянулся через стол, чтобы выключить телевизор.

— Два свидетеля подтвердили, что Джегер бежал со мной, — сказал Уэйд. — Я это только что прочитал. Мы были в парке в тот понедельник, бежали с севера на юг, и оба свидетеля заявляют, что настроение у нас было безобразное.

— Но ты же этого не помнишь.

— Уэйд загружал свой день в удаленный компьютер по вечерам, — сказал Уэйд. — Такой у него был распорядок.

— Я помню.

Тишина.

Лукас помолчал, потом спросил:

— Думаешь, это Карл сделал?

— Убил меня? — в трубке раздался странный смешок. — Я не знаю. Правда, не знаю. Но я расскажу тебе, что я чувствую. Представь себе, что ты смотришь фильм в кинотеатре. Это история о загадочном убийстве, и там есть один персонаж, который тебя очень, очень интересует. Ты за него переживаешь, а потом тебе вдруг приспичило отлить, и именно в это время героя, который тебе так нравился, убивают. Пока тебя не было в зале, ему проломили череп. И теперь ты злишься, и тебе грустно, но главное — ты чувствуешь себя обманутым.

Лукас поднял кружку, разглядывая пятна кофейной гущи на дне.

— Может, Карл это сделал, а может, и нет, — сказал Уэйд. — Но я пропустил эту часть. И теперь вот сижу в темноте и жду, чем все закончится. Только так я могу продолжать свою жизнь.

Горные велосипеды и подошвы туристических ботинок проделали широкую колею посреди тропы. Бегуны держатся этой колеи, движутся гуськом, перепрыгивают на бровку, когда тропа меняет направление, срезают повороты. Лукас возглавляет гонку, Одри следует за ним по пятам, глядя под ноги. Сдавленным голосом она произносит:

— Не могу в это поверить.

— Тогда бросай это дело, — говорит Варнер.

Джегер в сорока футах впереди. Там, где тропа резко уходит влево, он бежит напрямик через лес, немного увеличивая разрыв.

Варнер делает рывок, обходит Одри и практически наступает Лукасу на пятки.

Лукас замедляет ход и сворачивает на север, ветер обжигает его потное лицо.

Очередной мост виднеется за деревьями — мазком красной краски. Джегер уже почти на мосту: замедляет шаг, чтобы вскочить на ступени.

Варнер опять ускоряется, заставляя себя выложиться на полную катушку, хотя бы ради того, чтобы подразнить Лукаса.

Джегер оглядывается назад, щурится, дышит всей грудью, широко раскрыв рот. Отворачивается и прыгает — правая нога опускается на розовую гранитную ступеньку. Мгновение он медлит, прикидывая расстояние, отделяющее его от преследователей, и