ГЛАВА ШЕСТАЯ

Тропа выбирается из болота, выравнивается, теряясь в подстриженной бурой траве лужайки. Зимой каменные здания летнего лагеря стоят пустые: двери заперты на висячие замки, окна заколочены листами фанеры. Лукас держится выбранного маршрута, и дома остаются позади. Снова перед ним тропа, которая резко сворачивает налево; открытая местность заканчивается, дальше идут деревья, глубокий овраг, узкий мостик из дубовых досок и старые телефонные столбы.

Он привычно придерживается маршрута. Вода на дне оврага подернулась ледком; в одном месте он расколот — должно быть, Джегер наступил сюда правой ногой. Бурая взвесь еще не успела осесть на дно. Лукас укорачивает шаг и прыгает: ноги движутся, словно сами собой. Он понимает, что ему не достать до противоположного берега, но летит, выставив правую ногу, потом выбрасывает левую ногу вперед, подтягивается и вытаскивает правую из грязи, прежде чем она успевает промокнуть.

Это его замедляет, а следующий склон оказывается темным и скользким; он теряет скорость, и потому остальные обходят его.

Беговые туфли стучат по дубовым доскам. Пит бежит впереди всех, бросает Лукасу неразборчивую фразу — кажется, о чем–то спрашивает.

— Что? — кричит в ответ Лукас.

Варнер замедляет бег, смотрит на него с моста, сверху вниз:

— Где он?

И тут Пит говорит:

— Вот он.

Лукас снова выбирается на возвышенность. Лес здесь совсем молодой, густой, тропа вьется между юными деревцами, и конца этому не видно. Потом все опять по очереди исчезают из виду, сбегая вниз, в камышовые заросли. Джегер маячит впереди серым пятном в отблесках солнца. Сильно наклоняя корпус вперед, он энергично работает руками, преодолевая следующий подъем.

В низине лежит еще один поваленный тополь: за годы кора сгнила, ствол и массивные корни чисты, как выбеленная солнцем кость.

— Тут можно срезать, — говорит Лукас.

Пит откликается коротко и неразборчиво. Они с Варнером явно на пределе, их уже шатает, а ведь до склона еще далеко. Гатлин бежит ровным шагом, его миниатюрная фигура плавно выходит вперед.

Лукас берет левее, намереваясь перепрыгнуть через дерево, но ему не хватает сил и энергии. Правая нога идет как надо, руками в перчатках он хватается за ствол, но вторая нога больно ударяется о дерево, и это задерживает бегуна. Он останавливается, смотрит вниз с места, в котором еще никогда не был. Еле заметная старая тропа уходит в самые заросли камышей. Он спрыгивает вниз и бежит по ней — снова в одиночку.

Издалека доносятся чьи–то голоса. Не разобрать ни слова. Потом все стихает, слышен только шум ветра в вышине и топот подошв. По лицу Лукаса текут струйки пота. На бегу он стягивает рукавицы, складывает их вместе и засовывает за пояс спортивных штанов.

Голоса снова настигают его.

Справа он улавливает движение.

На возвышенности появляется Джегер — спина прямая, шаг расслабленный. Выглядит он как человек, который по праву захватил безусловное лидерство. Он смотрит только на тропу перед собой, снова сбегает в низину и немного тормозит; тогда Лукас делает рывок и почти догоняет его у пересечения тропинок. Взглянув через плечо, Джегер даже подпрыгивает от неожиданности.

— О нет, — говорит он; с его губ срывается короткий нервный смешок.

Лукас уже совсем близко. Тропа снова выбирается из болота. Когда Джегер оказывается прямо перед ним, Лукас тянется к нему, ловит за лодыжку и дергает на себя и вверх.

Джегер падает, ладонью впечатавшись в мерзлую землю.

Лукас хватает его за вторую лодыжку:

— Беги.

Джегер лягает его.

— Что ты творишь? — спрашивает Лукас. — Идиот. Беги отсюда, черт бы тебя побрал. Ты меня слышишь?

Голоса приближаются. Варнер говорит «Пеппер», и Пит — «Он попался»; и в это мгновение Джегер с трудом поднимается на ноги. Взгляд у него дикий, яростный.

— Да что ты понимаешь, — в его голосе чувствуется та же ярость. Это не вопрос, просто горькие гневные слова. Джегер бросается бежать, прихрамывая на правую ногу, но постепенно его шаг выравнивается; его сила кажется неиссякаемой, она уносит Джегера все дальше. Лукас смотрит ему вслед, надеясь на лучшее.

Остальные добегают до Лукаса. Останавливаются; стоят, согнувшись, уперев руки в колени, восстанавливая дыхание.

— Ну ты даешь, — говорит Пит.

— Что он тебе сказал? — спрашивает Варнер.

Лукас смотрит на свои защитные перчатки и опускает руки.

— Ты его ранил? — спрашивает Гатлин.

— Нет, — отвечает Лукас.

— Плохо, — говорит Варнер. — В следующий раз переломай ему ноги.

Из–за деревьев доносятся голоса, мужской и женский. Женщина кричит; мужчина что–то отвечает. Женщина снова кричит, голос у нее испуганно–сердитый, слов не разобрать. Лукас срывается с места, опережая остальных. Главная тропинка, широкая, усыпанная подгнившей древесной щепой, ведет на юг по последнему склону наверх к мосту Фостер. Джегер уже миновал его. Мастерс стоит посреди дороги, уперев руки в бока. Сара к нему ближе всего.

— Не делай ничего, — говорит она. — Просто ничего не делай.

Мастерс что–то тихо отвечает.

— О господи, — восклицает Сара и всплескивает руками в варежках.

Мастерс глядит на Лукаса — он раскраснелся, губы сжаты. Похоже, сейчас он испытывает страшное, мучительное замешательство.

— Беги, придурок, — говорит Крауз; он зол, но не слишком. Он похож на болельщика, который выкрикивает оскорбления команде противника; складывает руки рупором, подносит ко рту и кричит: — Мы от тебя не отстанем, засранец!

Никто не двигается.

Обливаясь потом, пошатываясь, Пит бредет к дороге. Варнер и Гатлин пересекают ее и останавливаются в том месте, где начинается новая тропа.

— Туда, — показывает Гатлин.

— За ним, — говорит Сара. Она обращается не к Мастерсу. Хватает Лукаса за локоть, встряхивает: — Давай.

Варнер и Гатлин снова скрываются за деревьями.

Пит все еще стоит, уперев руки в колени.

— Куда ведет Фостер–лейн? — спрашивает он. — В западную часть парка, верно?

— Есть там пара дорожек, — согласно кивает Лукас.

— Мы найдем его, —