— Да?
— Ты еще не убежал? — спрашивает Уэйд.
— Нет, все еще сижу, — говорит Лукас. — Пью кофе, смотрю на умерших людей по телевизору.
В ответ звучит смешок.
— Согласно показаниям GPS, ты бежишь. Темп — миля за восемь минут: для тебя это все равно что пешком, нога за ногу.
— А копы знают? — спрашивает Лукас.
— Знают что?
— Что ты позаимствовал у них систему слежения?
— Ну и? Собираешься сдать меня им?
Нет, но на этом Лукас отключает телефон. К нему возвращается прежняя злость, и следующие несколько кварталов его ноги буквально летят над землей.
На улице возле здания клуба «Игрек», что в деловой части города, стоят люди. Пловцы и тяжелоатлеты кутаются в теплые шубы; закаленные бегуны одеты легче, в нейлон и полипропилен. Тротуар завален спортивными сумками. Люди стараются держаться спиной к ветру. При каждом выдохе или сказанном слове над их головами поднимаются струйки пара, подсвеченные голубоватым сиянием из–за стеклянной двери «Игрека».
Лукас замедляет бег.
Чей–то ворчливый голос произносит:
— Кто–то тут вскочил спозаранок.
Перейдя с бега трусцой на целеустремленный шаг, Лукас всматривается в лица и улыбается — сперва Одри, а потом уже всем остальным.
— Где же твой велосипед? — вопрошает голос.
— Пит, — произносит Одри. — Прекрати.
Но искушение слишком велико. С добродушной угрозой в голосе Пит Кадзян интересуется:
— Неужели копы и велосипед твой забрали?
— Да, — говорит Лукас. — Мой велосипед, и мои коньки, и мои лыжи. У меня и лошадка–пони была, но они ее застрелили. Так, на всякий случай.
Все, включая Пита, дружно смеются над остроумным ответом.
Лукас сбрасывает рюкзак и встряхивает руками. Пальцы затекли от ремней.
— Семь часов, — произносит Пит, дергая одну из запертых дверей. — А что важные птицы намерены делать сегодня?
— Сидеть на крылечке и каркать, — откликается Лукас.
Бегуны смеются.
— Какая сегодня дистанция? — спрашивает Одри.
— Миль двенадцать, а может, и четырнадцать, — отвечает Пит.
— Четырнадцать — это правильно, — говорит Даг Гатлин. Быстрый Даг. Он старше всех остальных, но тело у него поджарое, как у гончей.
Даг Крауз — самый младший из всех и самый крупный.
— Десять миль звучит куда как лучше, — говорит он.
— Сара и Мастерс тоже собираются, — сообщает Быстрый Даг.
— Да, мечтать не вредно, — говорит Пит, смеясь.
Закатив от досады глаза, Гатлин поясняет Краузу:
— Они встретят нас здесь и пораньше вернутся назад. И ты сможешь закончить вместе с ними.
— А Варнер где? — интересуется Крауз.
— Наверняка опоздает минут на пять и захочет посрать, — фыркает Пит. Бегуны смеются.
И тогда широкоплечая пловчиха начинает колотить в запертую дверь. Крауз смотрит на Лукаса.
— Он тебе звонил?
— Да.
— Мне он звонил дважды, — говорит Гатлин.
— Всем звонил с утра пораньше, хотя бы по разу, — произносит Пит. Бегуны вглядываются в пустой сверкающий вестибюль.
— Меня он обычно не беспокоит, — замечает Крауз.
— Должно быть, плохая ночка выдалась на небесах, — говорит Лукас. Бегуны сдержанно смеются — скорее для того, чтобы показать, что шутка была смешной, чем потому, что им действительно весело.
Тем временем пловчиха отходит от двери.
— Здесь Дин, — говорит она.
Дин — это высокий рыхлый парень, он все делает неспешно. Дин неторопливо идет через вестибюль. Вставляет ключ в замок, будто обезвреживает бомбу. Судя по тому, как медленно открывается дверь, весит она полтонны, не меньше.
— Что, холодно? — писклявым голоском интересуется Дин.
Неразборчивые ответы поднимаются в воздух тонкими струйками пара.
В вестибюле выстраивается очередь. Одри занимает место рядом с Лукасом:
— Думаешь, в этом все дело? Плохая ночка ему выдалась?
— Я вообще ни о чем не думаю, — говорит Лукас. — Если с утра я надеваю кроссовки, значит, день будет удачным.
ГЛАВА ВТОРАЯ
На стойке регистрации нужно предъявить большие и указательные пальцы — для подтверждения членства. Красная табличка предписывает посетителям брать только по одному полотенцу, но такими полотенцами, как в «Игреке», даже котенка не высушишь. Лукас хватает два, Пит — три. Оба Дата спешат первыми подняться по узкой зигзагообразной лестнице. Плакаты предупреждают: «Окрашено!», хотя краска высохла неделю назад, и запрещают мальчикам без сопровождения взрослых находиться в мужской раздевалке. На верхней площадке объявление, наклеенное на стальную дверь, извещает о том, что из–за проблем с бойлером горячей воды нет. Гатлин щелкает выключателями. Лампы освещают длинное узкое помещение, загроможденное бетонными столбами, выкрашенными в желтый цвет, и серыми шкафчиками. Ковер на полу серо–зеленый, вытертый. Воздух пропах дезинфекцией для туалетов и лосьоном после бритья. Доски для объявлений пестрят листовками с информацией о занятиях йогой, о программах поддержки физической формы в зимний период, а также о том, как достичь успеха в жизни. О случаях сомнительного поведения необходимо сообщать на стойку регистрации. Использованные полотенца следует выбрасывать только в специально предназначенные для этого корзины. Шкафчики необходимо запирать на ключ. «Игрек» не несет ответственности за украденные вещи. Но если оставите висячий замок на дневном шкафчике на ночь, то его срежут, а ваше имущество конфискуют.
Это твой «Игрек», гласит последнее объявление.
Пит арендует шкафчик в заднем ряду; шкафчик Лукаса рядом. Из соседнего прохода доносится голос Гатлина:
— Какой маршрут, кто–нибудь знает?
— Я знаю, — говорит Пит и умолкает. Ему едва за сорок, у него коротко стриженные седеющие волосы, волевое лицо. Взгляд ярко–карих серьезных глаз легко становится сердитым. Пит совсем не похож на бегуна, но если у человека есть желание и он здоров, то почему бы ему и не потусить со сливками местного общества.
Лукас открывает шкафчик, скидывает туда рюкзак и запирает дверцу. И снова ставит ногу на скамейку, чтобы поправить монитор на лодыжке. Вода — это хорошо, но из фонтанчиков уже давно капает фреон — ради экономии энергии. Лучше открыть кран с холодной водой и подставить руки вместо чаши: спустишь пару галлонов — и можно утолить жажду. Бумажные полотенца такие крошечные. Он отрывает сразу пять штук и вытирает руки насухо, наблюдая за тем, как какой–то старик включает в сеть старый телевизор, видавший лучшие дни. Аппарату нужно пройтись по всем каналам, чтобы перепрограммировать свой маленький интеллект. Именно в этот момент выпитый Лукасом кофе дает о себе знать. Писсуар уже заполнен темной мочой, но смыв не включится, пока запах не станет слишком скверным. Лукас возвращается к телевизору и обнаруживает, что включен канал «Биг Фокс». Блондинистая красотка рассказывает о том, что кратковременное похолодание проникло в самое сердце страны.
— У нас зима как в старые добрые времена, — говорит она, и тридцать секунд на экране показывают снег, и санки, и счастливых
