Просто дикость заразна, и я даже знаю, у кого подхватила эту болезнь!
Гордон уже успел расшнуровать мой лиф, и я отчаянно задергалась, с ужасом понимая, что меня тошнит от его рук и губ. Словно меня трогал совершенно посторонний человек!
— Так уж и быть, можешь оставить эту бродяжку себе… Когда у нас появятся свои дети, ты забудешь о ней, поверь… А этим мы займемся прямо сейчас… — пробормотал Гордон, задирая мне юбку.
Забуду о Линк? Зря он это сказал!
Может, действие заклинания ослабло, или закончилось время, но моя рука взлетела и от души отвесила Гордону пощечину.
— Убери от меня свои лапы! — рявкнула я.
Желание в глазах супруга сменилось на недоумение и злость.
— Вот, значит, как? — процедил он, снова хватая мои руки. — Теперь я тебе не нравлюсь, Софи?
— Чему ты удивляешься?
Я брыкнулась, скатилась с кровати, вскочила. Гордон лениво поднялся следом, осмотрел меня с ног до головы. И снова его глаза потемнели.
— А знаешь, так даже интереснее, моя Софи, — пробормотал он, делая плавный шаг. Он всегда двигался, словно кот. Уверенно, расслабленно, красиво. Он все делал красиво, мой муж, которого я желала назвать бывшим. Знала бы, что так все выйдет, настояла бы на разводе еще в Кронвельгарде! Но я и подумать не могла, что Гордон не подпишет бумаги. Я была уверена, что он сделает это с радостью в ту же минуту, как они лягут на стол из белого дерева в его кабинете!
— Что тебе от меня надо? — Я попятилась к двери, ругая себя, что пошла с ним. — Уезжай, слышишь? Я не поеду с тобой.
— Поедешь, — лениво усмехнулся он. — Еще как поедешь. Я не отступаю, София, тебе ли не знать, как настойчив я бываю.
— Но зачем? — заорала я, не выдержав. — Зачем? Ты не обращал на меня внимания, ты даже не видел меня! Я практически жила на чердаке несколько месяцев, а ты даже не знал об этом! Для чего ты хочешь вернуть меня, Гордон? Между нами… все закончилось.
— Все закончится тогда, когда я это решу! — разозлился он. — Ты отправишься со мной.
— Все дело в твоем самолюбии? — нахмурилась я. — Так?
— Нет, София. Дело в том, что ты моя жена, и я хочу, чтобы так оставалось и впредь.
— Твоя мать меня ненавидит! Твои друзья презирают. Даже твоя любовница надо мной смеется!
Я набрала воздуха, потому что от давней обиды стало нечем дышать.
— Это ничего не значит…
— Да. — Я внезапно успокоилась. — Не значит. Теперь уже. Я не поеду с тобой, Гордон.
Торопливо застегнула пуговицы и пошла к двери. И уже в коридоре услышала тихое:
— Ошибаешься, моя Софи.
Глава 23
— …но Злыдняклют все еще живет в моем доме! — пожаловался Заяц.
Линк сидела на стуле, насупившись и сложив руки на груди. Увидев меня, девочка живо слетела с сиденья и схватила мою руку.
— Южный Ветер хочет уйти, — горячо прошептала она. — Здесь плохо! И дом этот почти уснул, ему тоже плохо…
— София согласна с Южным Ветром. — Я улыбнулась, не показывая малышке негодования, что кипело внутри. — Идем, милая!
Владелица гостевого дома проводила нас хмурым взглядом. Яркое полуденное солнце ослепило, стоило выйти на порог, и сразу стало легче дышать и думать! Все-таки есть в Ировансе магия, мягкое и удивительное волшебство, что облегчает любую боль!
Наш покинутый велокат послушно ожидал у порога, иногда звякая на ветру колокольчиком.
— А знаешь, мы не пойдем, — весело заявила я, тщательно пряча гнев и страх. — Мы поедем! Залезай в корзину!
Линк радостно взвизгнула, я подсадила ее и крепко схватила руль, устраиваясь сама. К счастью, на этот раз толпа вокруг не собралась, верно, решили, что с меня хватит! Так что я выдохнула, помолилась Духам рода и поставила ноги на педали. Один поворот колеса, второй…
— Мы едем! — завопила Линк, и я рассмеялась. Потому что мы действительно ехали! Велокат смирился со своей судьбой, а может, мы ему понравились, но мне казалось, что он помогает мне. Колеса уверенно и мягко шуршали по булыжникам брусчатки, а потом покатили по утоптанной тропинке, когда мы покинули город. Наши покупки были отправлены магической доставкой, и мы нагнали их на вершине холма, где свертки лениво качались в жарком полуденном воздухе.
— Скорее! — закричала Линк, раскинув руки и подставляя лицо яркому солнцу. Я снова расхохоталась, ощущая, как ветер и аромат трав успокаивают меня, выметая из души обиду и горечь. Самое страшное, что злилась я в основном на себя. За то, что любила не того человека, за то, что не могла противостоять ему. За то, что до сих пор где-то внутри грызет червячок сомнения, а может — вернуться?.. Ведь и правда любила.
Велокат устремился с холма вниз, прямо в огромное цветущее поле, и мы с Линк завизжали. Так и неслись — хохоча, крича и звеня колокольчиком, который, кажется, тоже смеялся!
А когда я подняла взгляд, то увидела замершую у деревьев фигуру с двустволкой в руке. Шерх… Солнечный луч ослепил меня, и когда я посмотрела снова, никого у стволов уже не было.
За полем пришлось слезть и дальше уже идти пешком, везя Линк в корзине. Наевшаяся до отвала и счастливая девочка тихо свернулась в плетеном нутре и начала дремать, когда мы зашли под сень огромных деревьев. Я улыбалась, глядя на нее. Последнее время Линк чувствовала себя хорошо, ее слабость уменьшилась, и я верила, что худшее уже позади.
* * *Моя крошка утомилась, утро у нас выдалось насыщенным. Да еще и сытым. Мало того что нас накормила Марта, так вдобавок и в каждой лавке норовили сунуть что-нибудь вкусненькое девочке. Линк, конечно, была счастлива, ее карман на животе оттопырился от вкусностей. Я пригладила кудряшки, в которых
