Дима отшатнулся, словно девушка его ударила.

– Вот, значит, как? – тихо проговорил он. – Кишка тонка? Ну, извини, связалась ты с тряпкой и мямлей, который два раза тебе жизнь спас.

Ему было так тяжело, что мысли стали мелочными, едкими, хотелось уколоть, сделать девчонке так же больно, как она ему.

«Все же ты моральный урод, Холодов, – где-то на задворках сознания заговорил отрезвляющий внутренний голос. – Ты помогал любимой женщине. Это не требует платы. И напоминать об этом – подленько и мелко. Аля тебе дорога, слишком дорога, чтобы ее потерять».

Молодой ученый вышел из комнаты, не взглянув на девушку, и направился в кабинет наставника.

– Громко орете, весь бункер слышал, – вместо приветствия бросил Доктор Менгеле, отрываясь от записей. – И тем не менее, зови сюда эту неблагодарную свинью, мою дочь, вам придется помириться здесь и сейчас. Вы отправляетесь на задание.

Алю звать не пришлось, она сама появилась на пороге, раскрасневшаяся от гнева, слишком похожая на отца в его худших проявлениях.

– На задание? Ты готов просто так выпустить нас на поверхность? Не боишься, что мы не вернемся? – мрачно поинтересовалась она, опускаясь в кресло.

Геннадий Львович сел напротив.

– Если даже Алексеева, которой вообще не страшна была поверхность, согласилась сотрудничать, потому что ей некуда было идти, то уж за вас двоих я спокоен. Мытищи для жизни непригодны, больше убежищ в округе нет, в Москве вас никто не ждет. Впрочем, у меня нет выбора, с заданием сможете справиться только вы двое. Признаться, дочь, ты обладаешь талантом, которым не может похвастаться ни один человек в этом бункере. Уж не знаю, какими судьбами, но ты – гениальный дрессировщик. Поэтому вы с Димой отправляетесь в Раменки.

Дмитрий побледнел. Он уже понял, чего хочет от них Доктор Менгеле, и эта перспектива его совершенно не радовала.

– В Раменки? – переспросила Аля, ее брови удивленно вспорхнули вверх.

– Именно туда, – кивнул ученый. – Безусловно, в поддержку отправится отряд из пяти человек, но основная роль – ваша. Ваша задача – привести сюда, в Загорянку, одного из мутантов – воспитанников Алексеевой.

– Зачем вам это нужно? – не выдержал Дима. – Вы же знаете, что реверсная мутация невозможна в их случае! Мы уже говорили об этом сотню раз!

– Возможно, мы знаем не все. В любом случае, я даю вам задание, и завтра вечером вы отправляетесь его выполнять, – не терпящим возражений тоном отрезал Геннадий Львович.

– Вы не думаете, что я готов отдаться на съедение любому встречному чудовищу, чтобы не возвращаться к вам? – раздраженно спросил юноша.

– Аля тебе правду сказала, кишка тонка, – ухмыльнулся Геннадий Львович. – Впрочем, если ты не вернешься, это будет трагической случайностью. Только помни о том, что Алевтина в таком случае тоже останется на поверхности, а ей точно больше некуда идти.

– Мерзкий шантаж, – выплюнул Дмитрий. – Даже как-то недостойно великого ученого. Впрочем, неважно. Что вы хотите от меня? Какова моя роль в этом путешествии?

– Во-первых, спуститься в бункер Алексеевой и попытаться найти там записи, Марина писала, что дневник наблюдений выкрал Хохол, а то, что попало нам в руки, – ее женские писульки. Возможно, ты сумеешь его найти. Во-вторых, тебе предстоит добраться до НИИ Фармацевтики и отыскать их бункер, я не уверен, что что-то сохранилось за столько лет, но тем не менее. И в-третьих, ты знаешь, как выглядят мутанты, как с ними взаимодействовать. Задача Алевтины – усыпить бдительность одного из них, а твоя – ввести успокаивающий препарат и помочь доставить его сюда.

– А если мы не справимся? Все же это не прогулка летним днем, даже сама дорога до Раменок по снегу – уже смертельно опасна, – спросила Аля. Было видно, что приказ Геннадия Львовича ее совершенно не обрадовал, в глазах было беспокойство.

– Ася, детка, если тебе хочется жить – советую справиться. Я потерял многих достойных людей, вашу кончину уж точно переживу. Но либо вы возвращаетесь живыми, выполнив мой приказ, либо умираете в пути, другого выхода у вас нет, – негромко и очень зловеще ответил Доктор Менгеле. Ему действительно было все равно.

– Да вы, папенька, сволочь, – ехидно передразнила девушка, вставая. – Мы свободны на сегодня?

– Да, можете начинать сборы, – мужчина кивнул на дверь, жестом отпуская собеседников.

– Есть, – по привычке уже совсем безнадежно ответил Дима.

Девушка утащила Дмитрия в дальний конец бункера, подальше от ушей ученого.

– Старый паук! Придумал, тоже мне! – оставшись с ним наедине, Алевтина, наконец, выпустила пар.

– Послушай, это ведь шанс, – перебил ее молодой ученый. – Шанс на побег! Стучаться в метро, куда угодно, лишь бы не возвращаться сюда.

Аля осеклась, посмотрела странно, что-то недоброе рыбкой скользнуло в черных зрачках.

– Как знать… – наконец, сказала она. – Ты не сердишься на меня за утреннюю выходку? Прости. Я была неправа.

Дима отмахнулся, занятый своими мыслями.

– Не сержусь. Проехали. Нужно собираться в поход. Чувствую, это будет непросто.

Отряд из семи человек готовился к длительному переходу по поверхности. Люди стояли у двери – пятеро сопровождающих с рюкзаками, вооруженные автоматами, Дима налегке, с одной поясной сумкой, где хранились флаконы с необходимыми препаратами, Аля с небольшим пистолетом за поясом – мрачная, занятая своими раздумьями.

Геннадий Львович вызвал дочь на разговор, девушка вернулась дерганая, чернее тучи, но о чем они говорили, Дима так и не узнал. Впрочем, сейчас его больше тревожили собственные беды. Как минимум, то, что левая рука совершенно потеряла чувствительность ниже локтя, и даже удержать оружие он бы сейчас не смог. Поэтому выбрал, как Аля, пистолет, практически бесполезный на дальних расстояниях, оружие последнего шанса. Учитывая его умение обращаться с такой техникой, случись что серьезное, такого шанса у него не будет, так что вооружаться не было смысла. Но так было спокойнее. Хотя, какое уж спокойствие могло быть в его ситуации, она казалась совершенно безвыходной.

Доктор Менгеле назначил Диму командиром отряда, приказал всем остальным безоговорочно слушаться его приказов, и от этой ответственности становилось еще тревожнее.

«Да будь что будет!» – измученный до предела бесконечными мыслями, юноша вдруг махнул рукой на все… и успокоился.

– Выходим, – он обернулся на прощание к своему наставнику.

– Желаю удачи! – Геннадий Львович был спокоен, его лицо оставалось бесстрастным, ни единой эмоции.

На поверхности было темно и снежно, в свете фонариков крупные хлопья падали причудливыми фигурами, в свежих сугробах оставались цепочки следов.

Было решено добраться до Мытищ, а дальше… Дима и Доктор Менгеле долго рассматривали военную карту, которую дал им генерал Леушевский. Он же и рассказал о существовании некоего соединительного туннеля, некогда принадлежавшего заводу Метровагонмаш, по которому вагоны для секретной ветки Метро-2 перегоняли под землю. Он начинался на территории завода, но рухнул в день Катастрофы, а что там дальше, в границах Москвы – никто не знал.

Где-то в районе станции Лосиноостровская был еще один выход, вероятно, закрытый гермозатвором, если же пройти через него не получится, стоило искать вентшахту. В рюкзаках сопровождающих были ломы и резаки, мощные фонари и запасные батареи, Валерий Станиславович не пожалел снаряжения, ради Геннадия Львовича он был готов почти на все.

Туннель шел до самых Раменок, в сторону отмеченного на карте подземного города МГУ, делая крюк под землей в границах Садового кольца, еще одно ответвление уходило под Кремль, в сторону Киевской. Что там, в этих заброшенных катакомбах, – одному богу было ведомо.

Дмитрий смотрел на карту и карандашные пометки, сгибая и разгибая уголок бумаги, и внутри