Так сказал Кэмпбелл. И ЭО был прав. Виктор всегда был хозяином своей судьбы. Он забрался на этот стальной стол. Он заставил Энджи щелкнуть выключателем. Он вынудил Эли убить его пять лет назад, зная, что Сидни его вернет.

Каждое действие было его действием, каждый шаг – его собственным.

Если бы из этой ситуации существовал выход, Виктор бы его нашел.

Если нет, сделал бы его сам.

Единственная дверь бара распахнулась, и через несколько секунд Виктор услышал голос: неразборчивые слова, но ни с чем не сравнимый акцент.

Он поднял голову.

Через стойку наклонилась маленькая брюнетка с острыми лисьими чертами лица. Он никогда раньше не видел эту девушку, но знал, что это была она – женщина из стрип-клуба. Добрая самаритянка из переулка. И, конечно же, недавняя доктор, которая помогла ему сбежать от ЭОН. Виктор узнал не только акцент. Но и взгляд за глазами женщины – действительно, за ее глазами, – когда она повернулась к нему и озорная улыбка осветила ее лицо. Если бы это было ее лицо.

Она была ЭO – никаких сомнений.

Оборотень взяла стакан и направилась к нему.

– Тут не занято? – Опять этот мелодичный голос.

– И да и нет, – сказал Виктор. – «Стеклянная башня» – это была наша первая встреча?

Кривая улыбка появилась на лисьем лице.

– Да.

– Но не последняя.

– Нет, – сказала ЭО, опускаясь на стул напротив. – Не последняя.

Виктор сжал пальцами стакан.

– Кто ты?

– Считай меня своим ангелом-хранителем. Можешь звать меня Джун.

– Это твое настоящее имя?

– Ах, – задумчиво сказала Джун, – для такой, как я, настоящее – понятие туманное.

Она подалась вперед и мгновенно изменилась. Не было ни петли, ни перехода – брюнетка исчезла, появились рыжие кудри и темно-синие глаза на лице в форме сердца.

– Тебе нравится? – поинтересовалась Джун, будто спрашивала его мнение о новом платье, а не искаженном отражении единственной девушки, которую Виктор когда-либо любил. – Это лучшее, что я могу сделать, учитывая, что оригинал мертв.

– Изменись, – кратко сказал Виктор.

– Ой, – надулась Джун. – Но я выбрала ее специально для тебя.

– Изменись, – приказал он.

Голубые глаза уставились на него с вызовом. Виктор встал ему навстречу. Взялся за ее нервы, повернул рубильник в ее груди – но если оборотень и почувствовала какую-либо боль, то не дрогнула. Ее сила каким-то образом защищала хозяйку.

– Извини, – сказала Джун со слабой улыбкой. – Ты не можешь сделать больно мне.

Легкий акцент на последнем слове.

Виктор наклонился вперед:

– Мне и не нужно.

Он провел рукой над потертым деревянным столом, пригвоздив ее тело к стулу.

Легкая морщинка залегла между бровей Джун – единственный намек на сопротивление, пока она боролась с его хваткой.

– В человеческом теле так много нервов, – сказал Виктор. – Боль – только один из возможных сигналов. Единственный инструмент в оркестре.

Она заставила себя ухмыльнуться.

– Но сколько, по-твоему, ты можешь меня держать? Час? День? До твоей следующей смерти? Интересно, кто из нас сдастся первым?

Они зашли в тупик.

Виктор отпустил ее.

Джун выдохнула, разминая шею. Девушка с рыжими кудряшками пропала, ее заменила прежняя брюнетка.

– Вот. Теперь лучше?

– Почему ты за мной следила? – спросил Виктор.

– У меня есть личный интерес, – сказал Джун. – И не у меня одной. В этом городе есть ЭO, которая очень хотела бы с тобой встретиться. Возможно, ты о ней слышал.

Марсела Риггинс.

ЭO, что обращалась с Меритом как со своей личной игровой площадкой. Та, кто, несмотря ни на что, еще не сгорела.

– Понятно, – медленно сказал Виктор. – Так ты просто посланник.

Легкое раздражение пробежало по лицу Джун.

– Едва ли.

– А зачем мне встречаться с Марселой?

Джун пожала плечами:

– Из любопытства? Потому что тебе нечего терять? Или, может, ты сделаешь это ради Сидни?

Лицо Виктора потемнело:

– Мне расценивать это как угрозу?

– Нет, – сказала Джун, и на этот раз в ее голосе не было ни злобы, ни язвительности. Выражение лица стало открытым, честным. Она не менялась, но перемена была разительной. – Мне не все равно, что происходит с этой девушкой.

– Ты ее даже не знаешь.

– У всех есть секреты, Виктор. Даже у нашей милой Сидни. Как, думаешь, я нашла тебя сегодня в больнице? Она беспокоится о тебе, неплохо бы отплатить ей взаимностью. Я знаю, что ты болен. Видела, как ты умер. И мы оба знаем, что у Сидни еще вся жизнь впереди. Что станет, если тебя не окажется рядом, чтобы ее защитить? – Серьезность растворилась, снова сменившись этим кривым изгибом губ, этим хитрым блеском света за глазами. – Она сильная девушка, наша Сид. Когда ты уйдешь, ей понадобятся союзники, и мы оба знаем, что ты уже убил ее первого.

Виктор посмотрел в свой напиток.

– Так вот что такое Марсела? Союзник?

– Марсела, – многозначительно сказала Джун, – это мощь.

– В чем именно ее сила?

– Приходи и сам увидишь.

Джун подтянула к себе потрепанную книгу и маркер.

– Завтра, – сказала она, набрасывая детали на внутренней обложке. – И чтобы ты знал, – добавила она, поднимаясь. – Если Марсела делает предложение, то лишь раз. – Она подтолкнула книгу обратно к нему. – Не потрать свой шанс впустую.

Джун тихо напевала, поднимаясь в лифте.

Добравшись до верхнего этажа, она увидела двух мужчин в темных костюмах, стоящих у двери пентхауса. Новички, и у одного не хватало смелости попытаться остановить ее, когда она проходила мимо.

– Куда, по-твоему, ты идешь?

Джун глянула на руку на своем плече. А когда снова посмотрела на мужчину, то была им, вплоть до последнего волосатого сустава и шрама от прыщей.

– Я иду туда, куда мне угодно, – сказала она его низким голосом, но со своим акцентом.

Охранник отпрянул, будто обжегся.

– Я… извините, – пролепетал он.

На его лице вспыхнул настоящий страх. Приятное изменение. Джун вызывала удивление, шок, даже трепет раз или два, но никогда не внушала такую простую вещь, как страх. Они не знали, кто она, но знали что. ЭО. И это явно напугало их до жути.

Может быть, Марсела была права. Может быть, ЭО не должны скрываться.

– Не волнуйся, – весело сказала Джун, снова превращаясь в брюнетку. – Все ошибаются.

Они поспешили распахнуть ей дверь, и Джун вошла в пентхаус, немного удивляясь странному комфорту.

«Нам точно нужна собака», – подумала она. Чтобы приветствовала тебя, когда возвращаешься домой.

Она достигла открытой гостиной, где на кожаном диване сидел Джонатан, прижав ладони к глазам.

– Джонни, мальчик мой, почему ты такой мрачный? – Она замедлила шаг при виде большого красно-коричневого пятна на полу. – Это, похоже, свежее.

– Да, – сказал Джонатан, подняв глаза, – она была занята.

– Да уж вижу. И где сегодня наш бесстрашный лидер?

Джонатан не ответил, да и не было надобности. Голос Марселы донесся из ее кабинета:

– Зачем мне цветы?

– Это лилии, – сказал мужской голос. – Я думал, они послужат элегантным центральным элементом.

– Я элегантный центральный элемент.

– Боюсь, без чего-то, что могло бы смягчить пространство, оно будет выглядеть ужасно строгим.

– Это начало новой эры, – огрызнулась Марсела, – не гребаный день рождения шестнадцатилетки. Избавься от них.

Человек заколебался.

– Если вы так уверены…

Джун