Картечь вышла через мышцы и кожу и скатилась по шкуре в траву.

У Виктора перехватило дыхание.

Он так привык к разочарованию – выслеживать одного ЭО за другим, лишь чтобы узнать, мол, их силы несовместимы или, того хуже, бесполезны, – что был застигнут врасплох проявлением таланта Кэмпбелла. Осознанием того, что наконец нашел кого-то, кто мог бы помочь.

Олень поднялся на неверных ногах, а затем, невредимый, пошел сквозь деревья.

Кэмпбелл смотрел ему вслед. Виктор наблюдал за Кэмпбеллом.

– Разве это доброта, – спросил Виктор, нарушив тишину, – отправлять добычу обратно в мир, где ее снова застрелят?

Кэмпбелл, к его чести, не вздрогнул. Он выпрямился и вытер ладони о джинсы.

– С охотниками ничего не поделаешь, – сказал Кэмпбелл. – Но я никогда не мог пройти мимо страдающего от боли существа.

Виктор засмеялся, невесело, глухо.

– Тогда тебя не станут терзать угрызения совести за помощь мне.

Лицо Кэмпбелла посуровело.

– Животные невинны, – заметил он. – Люди же другое дело. Большинство, как я обнаружил, не заслуживают помощи.

Виктор ощетинился – так мог бы сказать Эли. Его пальцы дернулись, воздух начал гудеть, но Кэмпбелл удивил его, шагнув вперед, а не в сторону.

– Как тебе больно? – спросил он.

Виктор колебался, не зная, что сказать на такой простой вопрос с таким сложным ответом. В конце концов он сказал:

– Смертельно.

Кэмпбелл посмотрел долгим оценивающим взглядом.

– Хорошо, – сказал он. – Я сделаю, что могу.

Сердце Виктора запнулось, но не от приступа, а от надежды. С ним так редко это случалось, что он уже и забыл, каково это. Уже готовился применить силу.

– Есть пределы, – продолжил Кэмпбелл. – Я не могу остановить природу. Не могу изменить ее течение. Не могу исправить смерть, но могу залечить насилие.

– Тогда, – сказал Виктор, смерти которого были окрашены кровью и болью, – ты мне подходишь.

Кэмпбелл протянул руку, и Виктор, который никогда не любил физических контактов, заставил себя расслабиться.

Кэмпбелл закрыл глаза, а Виктор принялся ждать. Что исчезнет жужжание в черепе, что нервы перестанут потрескивать, а тикающие часы наконец остановятся…

Но ничего не случилось.

Через долгую пустую секунду рука Кэмпбелла упала, и Виктор понял, что уперся в очередной тупик. Но он видел силу Кэмпбелла. Это должно было сработать. Должно.

– Прости, – сказал целитель, качая головой. – Я не могу тебе помочь.

– Почему нет? – прорычал Виктор.

Впервые Кэмпбелл отступил.

– Когда я сказал, что могу излечить насилие, то имел в виду: если оно совершено кем-то другим. Но что бы с тобой ни случилось, как бы ты ни пострадал, ты сделал это сам.

Гнев Виктора пронзил его, как нож, внезапный и глубокий. Он сжал кулак, и Кэмпбелл отшатнулся назад в кусты, всхлип боли вырвался из его горла.

– Вставай, – потребовал Виктор и вытянул руку, силком поднимая целителя. – Исправь меня.

– Я не могу! – прохрипел Кэмпбелл. – Я же говорил, я могу исцелять только невинных. Ты не жертва.

– Кто ты такой, чтобы судить меня? – прорычал Виктор.

– Никто, – ответил Кэмпбелл. – Моя сила сама решает. Мне жаль, я…

Виктор с рычанием оттолкнул Кэмпбелла. А сам вспомнил свою смерть – не последнюю и не от рук Эли, а самую первую, ту, в лаборатории в Локленде, когда забрался на стол и прижался спиной к холодной стали, когда вызвал смерть как демона, раба.

Кэмпбелл с трудом поднялся на ноги.

Виктор наполовину ожидал, что ЭО побежит, но он этого не сделал.

Тьма сгустилась, но даже в черном лесу Виктор увидел искреннюю грусть в глазах целителя.

Виктор ненадолго задумался о том, чтобы отпустить этого человека. Но если он нашел Кэмпбелла, то был лишь вопрос времени, когда ЭОН тоже на него выйдет. Их сеть, казалось, росла с каждым днем.

– Мне жаль, – повторил Кэмпбелл.

– Мне тоже, – ответил Виктор, поднимая пистолет.

Выстрелы эхом разнеслись по лесу.

Тело рухнуло, а Виктор вздохнул и откинулся назад на ближайшее дерево, в голове гудело громче, чем когда-либо. Он закрыл глаза; внезапно навалилась безмерная усталость.

Если ты убиваешь всех ЭO, чем ты лучше Эли?

Что бы с тобой ни случилось, как бы ты ни пострадал, ты сделал это сам.

Звук телефона нарушил тишину. Виктор открыл глаза и ответил на звонок, поднявшись на ноги. Доминик. На заднем плане слышались характерные звуки бара.

– Есть новости?

– Появился новый ЭO, – сообщил Дом. – Причем дерзкий. Зовут Марсела Риггинс.

– Целительница? – спросил Виктор, идя обратно, откуда явился.

– Нет, – ответил Дом. – Ее сила определенно носит разрушительный характер.

Виктор вздохнул:

– Тогда на что она мне?

– Я просто подумал, что ты захочешь знать. Она привлекает много внимания.

– Хорошо, – коротко сказал Виктор. – Тогда ЭОН будет тратить время, бегая за ней, а не за мной.

Конечно, благодаря Доминику он знал, что они уже его искали. Вернее, искали кого-то. И Виктор подозревал, кто стоит за поисками.

Виктор испытал отвращение, но не удивился, когда узнал, как Стелл использует Эли Эвера. Что вернул его на работу. Эли всегда умел находить дорогу к центру сцены, и Стелл уже подпадал под его чары. Виктор задавался вопросом, не поэтому ли ЭОН еще на него не вышел. Не потому, что их питомец не видел руки Виктора в убийствах, а потому, что как раз видел.

Это так походило на Эли: самодовольная, эгоистичная потребность делать все лично.

И каждый день, когда петля все не затягивалась, подозрения Виктора росли.

Что касается Марселы Риггинс, пусть она будет в центре внимания, пока может. Когда дело касалось ЭО, существовал своего рода естественный отбор. У большинства хватало мозгов держаться в тени, но, когда потребность во внимании перевешивала чувство самосохранения, чаши имели тенденцию приходить в равновесие самостоятельно.

И такие люди, как Марсела, никогда долго не задерживались.

Дождь просачивался сквозь крышу склада, размеренная капель маскировала стук каблуков Марселы по бетонному полу. Старый консервный завод находился на окраине города, скелет из колонн, стальных балок и гниющей крыши, один из обозначенных участков нейтральной земли в городе.

Их голоса разносились среди остова здания.

– …в своем собственном офисе…

– …так не может продолжаться…

– …кто собирается разобраться…

– …просто одна женщина…

– …она точно работает не одна…

– И чем только мужчин привлекают такие свалки? – удивилась Марсела достаточно громко. – Клянусь, вы вечно выбираете для сходок самые мрачные места.

Мужчины повернулись к ней. Джо Колхофф. Боб Меллис. Джек Капрезе. Она почти ожидала найти их за круглым столом, этих самопровозглашенных рыцарей Мерита, но вместо этого обнаружила, что они сгрудились в центре унылого, протекающего ангара.

«Невероятно», – подумала Марсела. Ее муж превратился в пепел, Тони умер за своим столом, и все же они даже не удосужились достать оружие. Неписаные правила гласили, что боссы не имеют права его приносить, но, конечно, никто не пошел на такую встречу без хотя бы одной пушки.

– Дело в атмосфере? – Марсела направилась к ним. – Или просто во вкусах? Что-то мертвое. Устаревшее. Вышедшее из употребления. В этом городе так много старых зданий, – сказала она, ведя ногтями по бетонному столбу. – На ремонт и переоборудование тратят безумные