Марсела повидала немало баров, но в большинстве из них были светящиеся витрины, кожаные сиденья – ну или, по крайней мере, меню.
«Палисады» могли похвастать разбитыми окнами, деревянными табуретками и грязной доской для списка блюд.
Не то чтобы Марсела не знала этот мир – мир крепкой выпивки и таблеток, оплаченных мелкими наличными, – но она сознательно оставила его позади. Джун, с другой стороны, чувствовала себя как дома, опираясь локтями на липкую стойку. Она снова была собой – не той девушкой, которую Марсела увидела в кабинете Хатча, или той, которую Джун носила по дороге, а той, что явилась в «Хайтс» с этими свободными каштановыми локонами и в длинной крестьянской юбке.
Джун заказала двойной виски для себя и мартини для Марселы. Мартини на деле оказалось чистой водкой. Что на данный момент ее вполне устраивало. Марсела стояла в баре, потягивая напиток.
– Да сядь уже, мать твою, – велела Джун, разворачиваясь на своем месте. – И перестань морщить нос. – Она подняла свой стакан. – За хорошее окончание рабочего дня.
Марсела неохотно уселась на табуретку, изучая Джун поверх бокала.
Ее раздирали вопросы. Две недели назад Марсела была красивой, амбициозной, но немного скучающей домохозяйкой, не подозревавшей о существовании таких людей, как Джун, как она сама. Теперь же она стала вдовой, способной разрушить все, к чему ни прикасалась, но оказалась не единственной, обладающей сверхсилами.
– Ты можешь стать кем угодно? – спросила она Джун.
– К кому бы ни прикоснулась, – ответила та. – Если они живы. И если они люди.
– Как это работает?
– Без понятия, – ответила Джун. – А как ты сжигаешь людей живьем?
– Нет, – возразила Марсела. – Не сжигаю. Это больше похоже на… – Она посмотрела на бокал в своей руке. – Разрушение. Древесина гниет. Сталь ржавеет. Стекло становится песком. Люди разваливаются.
– Как это ощущается?
Как огонь, подумала Марсела, но это было не совсем правильно. Она вспомнила, что чувствовала, когда Маркус гнил в ее руках. Как развалился на части, просто, почти элегантно. Было в ее силе что-то грубое. Беспредельное, безграничное. Так она и сказала.
– У всего есть предел, – сказала Джун. – Ты должна найти свой.
Ее взгляд помрачнел, и Марсела вспомнила момент между телами, краткий проблеск настоящей формы.
– Ты это почувствовала? – спросила она. – Когда он тебя застрелил?
Джун подняла бровь:
– Я ничего не чувствую.
– Должно быть, удобно.
Джун задумчиво помычала, а затем задала совершенно другой вопрос:
– Ты помнишь свои последние мысли?
Как ни странно, да.
Марсела, которая никогда не помнила собственных снов, редко могла воспроизвести телефонный номер или броскую фразу, произносила тысячу злых слов в пылу страсти и никогда не вспоминала ни одного из них, казалось, не могла забыть. Слова эхом отозвались в ее черепе.
– «Я тебя уничтожу», – произнесла она тихо, почти благоговейно.
Теперь каким-то образом она действительно это могла.
Будто выковала силу собственной грозной волей, закалила болью, гневом и порочным желанием отплатить мужу.
И Марсела задалась вопросом: какая жизнь – какая смерть – создала Джун? Когда она спросила, оборотень затихла, и в этой тишине Марсела почувствовала, как сидящая рядом девушка смотрит в свое собственное внутреннее пламя.
– Моя последняя мысль? Чтобы я выжила. И больше никто и никогда не смог причинить мне боль.
Марсела подняла стакан.
– И теперь никто не может. Вдобавок ко всему ты можешь быть кем угодно.
– Кроме себя самой. – В голосе Джун не было никакой жалости к себе, только черный юмор. – Ирония, бессердечная сука.
– Карма тоже. – Марсела покрутила свой бокал. – Ты знаешь мою историю, – сказала она. – Что у тебя?
– Это личное, – коротко отрезала Джун.
– Ну же, – настаивала Марсела.
Джун подняла бровь:
– О, извини, если ты решила, что это такой девичник, где мы напьемся и подружимся, я пас.
Марсела огляделась.
– Тогда что мы здесь делаем?
– Празднуем, – ответила Джун, допила, махнула налить еще, а сама вытащила из кармана свернутый в трубочку листок бумаги. Сначала Марсела приняла его за сигарету, но затем поняла, что это список.
Четыре имени, в столбик, одно за другим.
Трое из них уже были вычеркнуты.
Внизу шло последнее: Энтони Хатч.
На глазах Марселы Джун схватила ручку с бара и вычеркнула имя.
– Дело сделано, – сказала она, наполовину про себя. А потом развернулась с маниакальным светом в глазах и оперлась о стойку. – Что планируешь делать дальше?
Марсела посмотрела в свой пустой бокал.
– Думаю, – медленно сказала она, – я встану во главе банды.
Джун фыркнула в свой стакан:
– Гениально.
Но Марсела не шутила.
Она согласилась на место рядом с мужем, потому что никто не давал ей места за столом.
Но ей надоело уступать.
По словам Маркуса, власть принадлежала человеку с самым большим ружьем. Марсела подумала об останках Тони Хатча, пачкающих его белый ковер.
– Как думаешь, сколько нас по свету?
– ЭО? – Джун колебалась. – Кто знает? Больше, чем кажется. Мы свои услуги не рекламируем.
– Но ты можешь их найти.
Стакан застыл на полпути ко рту Джун.
– Как?
– Твоя сила, – пояснила Марсела. – Ты сказала, что когда к кому-то прикасаешься, то можешь принять его внешность, но только если это обычный человек. Разве это не значит, что ты способна вычислить не-людей?
Улыбка Джун дрогнула, но стала в два раза ярче.
– Ты очень проницательна.
– Да, мне говорили.
Джун потянулась на стуле.
– Конечно, могу. Но зачем? Хочешь найти побольше таких, как мы?
– Может быть.
– Зачем? – Джун стрельнула в нее взглядом. – Мечтаешь устранить конкуренцию?
– Едва ли. – Марсела допила свой напиток и поставила пустой бокал, водя по краю золотым ногтем. – Люди смотрят на человека, облеченного властью, и видят только угрозу, препятствие на своем пути. У них никогда не хватает ума понять, что есть власть на самом деле.
– И что же? – спросила Джун.
– Потенциал. – Марсела сжала пальцы на ножке бокала. – Моя способность, – продолжала она, пока рука медленно разгоралась красным, – это оружие. – Марсела говорила, а стекло растворялось, просыпаясь песком сквозь пальцы. – Но зачем довольствоваться одним оружием, если можно иметь арсенал?
– Потому что арсенал бросается в глаза, – сказала Джун.
Губы Марселы дрогнули.
– Может, так и должно быть. Люди с такими способностями, как наши… почему мы должны прятаться? Моя прежняя жизнь ушла. Туда нет возврата. Так лучше выстроить новую. Лучшую. Где мне не придется притворяться слабой, чтобы выжить.
Джун задумчиво пожевала губу. А потом, словно найдя ответ на вопрос, вскочила на ноги.
– Идем.
Марсела не знала, дело в заразительной энергии оборотня или ей просто некуда больше пойти, но встала с табуретки.
– Куда мы? – спросила Марсела.
Джун хитро оглянулась через плечо:
– Хочу послушать музыку.
* * *Если «Палисады» были дырой, «Марина» оказалась еще хуже. Подземный бункер, наполовину бар, наполовину дрянной джаз-клуб, все поверхности липкие от грязи. Маленькие круглые столы окружали шаткие стулья, половина из них пустые. Вдоль задней стены тянулась низкая сцена, пустая, но с
