Клинберг. Мэттьюз. Линфилд.

Пульс Доминика ускорился.

Бар. Плинетти.

Виктор сказал, они не смогут его удержать, но не знал наверняка. Эти люди занимались поимкой таких, как Дом. Конечно, у них и техника всякая имелась. Что, если они нашли способ улавливать разницу между человеком и ЭО? Что, если могут вычислять таких, как он?

– Рашер, – позвал офицер. Доминик выдохнул и вошел в скан.

Звук ошибки – звонкая сирена – эхом разнесся по холлу.

Дом отшатнулся от сканера, готовясь, что сейчас распахнутся невидимые двери и прибежит куча одетых в черное солдат. Он уже был готов уйти из мира в тень, плюнуть на свою легенду, свою анонимность, всю долбаную затею и предстать пред гневом Виктора – но офицер только закатил глаза.

– У тебя что, запчасти?

– Какие? – ошеломленно переспросил Доминик.

– Металлические. В теле. Надо было предупредить, прежде чем войти.

Солдат быстро ввел новые данные.

– Хорошо. Теперь зайди снова.

Дом заставил себя двигаться, молясь, чтобы скан не мог уловить панику.

– Не двигайся.

Было ощущение, будто его ксерят. Яркая полоса белого света поднялась, а затем вернулась вниз по телу.

– Выходи.

Доминик подчинился, борясь с дрожью в конечностях.

Один из других парней – Бара – сжал его плечо:

– Боже, чувак, тебя сильно потрепало?

Дом выдавил нервный смешок.

– Не так сильно, как сирена заорала, – ответил он. – Скажи спасибо мине.

– Не повезло, чувак. – Бара убрал руку. – Но тебя хорошо подлатали.

Дом кивнул:

– Вполне.

Их привели в комнату без стульев, вообще без признаков комфорта. Просто голые стены, голый пол. Дверь закрылась. И заблокировалась.

– Думаете, это проверка? – спросила одна из женщин, Пинетти, полчаса спустя.

– Если так, то говенная, – ответил Мэттьюз, растянувшись на полу. – Меня белой коробкой не запугаешь.

Дом покачался на пятках, стучась плечами о стену за спиной.

– Вот бы сейчас кофе, – зевнул Бара.

Последний парень, Клинберг, тоже подал голос.

– Эй, – начал он преувеличенным шепотом. – А вы когда-нибудь хоть одного видели?

– Кого? – спросила другая женщина, Линфилд.

– Ну, знаете. Что они здесь держат.

Что, сказал он. Не кого. Дом подавил желание его поправить, а дверь распахнулась, и вошла женщина-солдат. Она была высокой и стройной, с теплой коричневой кожей и короткими черными волосами. Большинство новобранцев вскочили на ноги – привычку трудно изжить, но парень на полу встал медленно, почти лениво.

– Я – агент Риос, – представилась солдат, – и я введу вас в курс дела. – Она прошлась по комнате. – Некоторые из вас задаются вопросом, чем мы здесь занимаемся. ЭОН выполняет три функции: сдерживание, наблюдение и нейтрализацию. Команды по сдерживанию определяют местонахождение, преследуют и захватывают ЭО. Наблюдение за этими ЭО находится здесь, на базе.

Клинберг поднял руку:

– А которая команда их убивает?

В груди у Доминика сдавило, но выражение лица Риос не дрогнуло.

– Нейтрализация – последнее средство, и эти команды состоят из тех, кто зарекомендовал себя в других отделах. Могу заверить, Клинберг, в ближайшее время вы ЭО не убьете. Если вам этого достаточно, дайте знать, чтобы я могла без помех обратиться к остальным пяти кандидатам.

У Клинберга хватило ума заткнуться.

– Прежде чем мы начнем, – продолжила Риос, – вы подпишите договор о неразглашении. Если нарушите его, вас не арестуют. Вам не будут предъявлять иск. – Она мрачно улыбнулась. – Вы просто исчезнете.

Планшет пошел по кругу, и один за другим они прижали большие пальцы к экрану. Когда он вернулся в руки Риос, солдат продолжила:

– Большинство из вас слышали термин ЭO. И большинство из вас, вероятно, относится к нему скептически. Самый быстрый способ избавить вас от сомнений – это демонстрация. – Двери за ее спиной открылись. – Следуйте за мной.

– К клеткам не приближаться, – прошептал Клинберг, когда они вошли в зал.

«Запомни это место, – думал Доминик, вставая в очередь. – Запомни все». Но это был настоящий лабиринт, белый, стерильный, безликий и дезориентирующий. Они прошли через несколько дверей, каждая из которых была запечатана, и чтобы их открыть, требовалось приложить ключ-карту агента Риос.

– Эй, – прошептал Бара. – Я слышал, у них и тот убийца сидит. Ну, который убил около сотни других ЭО. Думаешь, это правда?

Дом не ответил. Эли действительно где-то в этом здании?

Агент Риос постучала по коммуникатору на ее плече:

– Камера восемь, статус?

– Раздраженный, – ответил человек на другом конце.

Мрачная улыбка скользнула по ее губам:

– Отлично.

Она провела их в последнюю дверь, и Доминик почувствовал, как его сердце замерло. Они оказались в ангаре, пустом, за исключением отдельно стоящей камеры в центре комнаты. Это был куб из стекловолокна, а внутри, как светлячок в банке, сидела женщина.

На ней был своего рода комбинезон, ткань блестела, будто обладала каким-то покрытием.

– Табита, – ровным голосом позвала агент Риос.

– Выпустите меня.

Новобранцы бродили по кубу, будто пленница была произведением искусства или экспонатом, чем-то, что можно рассмотреть со всех сторон.

Мэттьюз даже постучал пальцами по стеклу, как будто он в зоопарке.

– Зверей не кормить, – пробормотал он себе под нос.

Доминику стало плохо.

Заключенная поднялась на ноги.

– Выпустите меня.

– Попроси вежливо, – сказала Риос.

Заключенная начала светиться, сияние, исходящее из-под ее кожи, было красно-оранжевым, как нагретый металл.

– Выпусти меня! – хрипло закричала она.

А потом загорелась.

Пламя облизывало ее кожу, охватывало с головы до ног, волосы окружал сине-белый ореол, точно головку спички.

Несколько новобранцев отпрянули. Один прикрыл рот. Другие смотрели в восторге. Удивлении. Страхе.

Доминик симулировал шок, но страх был реальным. Он пронзил конечности, инстинкт, старый добрый внутренний голос подсказывал: что-то неправильно – прямо как за секунду до того, как нога Дома приземлилась на мину, за мгновение до того, как его мир изменился навсегда. Страх был связан не столько с горящей женщиной, сколько с клеткой, в которой она находилась. Стекловолокно в фут толщиной даже не пропускало жар.

Риос нажала на выключатель на стене, и в камере сработали разбрызгиватели. Зашипело пламя. Куб наполнился паром, и когда вода прекратилась и белый дым рассеялся, мокрая и тяжело дышащая заключенная сидела на полу камеры.

– Ладно, – сказала Риос, – демонстрация окончена. – Она повернулась к новобранцам: – Вопросы есть?

Черный фургон ждал их в конце дня.

Всю дорогу до города остальные новобранцы болтали, но Дом закрыл глаза и сосредоточился на дыхании.

За демонстрацией последовало собеседование, объяснение протокола обучения, психологический настрой, каждая процедура выполнялась ровно и обыденно: их явно разработали так, чтобы заставить кандидатов забыть о странности цели ЭОН.

Но Доминик не мог забыть. Перед глазами все стояла та женщина в огне. Дом был уверен, что его непременно разоблачат, поэтому удивился – и насторожился – когда, в конце концов, Риос велела ему вернуться на следующий день для дальнейшего обучения.

Фургон ускорился. Один за другим новобранцы его покидали, возвращаясь к себе домой. Один за другим, пока Доминик не остался один, и когда двери фургона захлопнулись, Дома снова охватила паника. Он был уверен, что почувствовал, как под шинами снова шуршит автострада, уверен, что они забирают его обратно в ЭОН, в