Эли уставился в свою тарелку.
– Как и большинство, – ответил он. – Думаю, это призвание. А ты?
– Показалось, что это очевидный выбор, – сказал Виктор. – Я всегда хорошо разбирался в математике и естественных науках, во всем, что можно перевести в уравнения, причины и следствия, в абсолюты.
Эли накрутил макароны на вилку.
– Но медицина не придерживается абсолютов. Жизнь не является уравнением. Человек больше, чем сумма частностей.
– Разве? – спросил Виктор. Выражение его лица было спокойным, голос – ровным.
Это сводило с ума – Эли так привык разоружать людей, уговаривать их посылать ему эмоциональные сигналы, давать хоть что-то, против чего можно играть.
Но Виктор играть не собирался.
– Конечно, – настаивал Эли. – Сами части – мышцы, органы, кости, кровь – составляют тело, но не человека. Без божественной искры, без души, он лишь мясо.
Виктор неодобрительно щелкнул языком:
– Так ты набожный.
– Я верю в Бога, – уверенно сказал Эли.
– Ну, – заявил Виктор, отталкивая свою тарелку. – Ты можешь жить на небесах. Я возьму себе земную сферу.
Какая-то девушка плюхнулась рядом с Виктором.
– Ну-ка, кто у нас тут? – Она легко взъерошила его светлые волосы, явно не в первый раз. Интересно. Виктор вряд ли любил случайные контакты, но не отстранился, а лишь скучающе улыбнулся.
– Энджи, – сказал он, – познакомься с Эли.
Она просияла улыбкой, и Эли почувствовал себя как зеркало, повернутое к солнцу, наконец появился источник света, который он мог отражать.
– Мы только что обсуждали место Бога в медицине, – сказал Виктор. – Хочешь высказаться?
– Я пас. – Она стянула кусочек брокколи с его тарелки.
– Воровать еду грубо.
– Ты никогда не доедаешь. Разве твои родители не рассказывали, как полезно есть овощи?
– Нет, – мягко ответил Виктор, – они велели мне раскрыть свою психику и понять свой истинный потенциал. Про овощи речи не было.
Энджи бросила на Эли заговорщический взгляд.
– Родители Виктора – гуру тренингов.
– Родители Виктора, – поправил Виктор, – бумагомаратели.
Энджи рассмеялась, тихо и ласково.
– Ты иногда такой чудак.
– Только иногда? – спросил Виктор. – Надо лучше стараться. – Его голубые глаза остановились на Эли. – Нормальность переоценивают.
Эли напрягся, но это напряжение на лице не отразилось. «Нормальность переоценивают». Сказано тем, кому не приходится так усердно над этим работать. Кому не нужна нормальность, чтобы выжить.
Виктор прочистил горло.
– Энджи – самое яркое светило в нашем инженерном отделе.
Она закатила глаза:
– Виктор слишком горд, чтобы хвастаться, но он лучший в своей группе.
– Но ты еще не в курсе, – заметил Виктор. – Эли собирается составить мне конкуренцию.
Энджи с интересом посмотрела на Эли:
– Правда?
Эли улыбнулся:
– Сделаю все возможное.
XXIДва года назадЭОН– Ты был прав, – сказал Стелл.
Эли поднялся со своей кровати.
– Постарайся не так сильно расстраиваться.
– Мы подняли все убийства в том же стиле исполнения, а затем прогнали их через нашу систему, чтобы посмотреть, есть ли у кого-нибудь из жертв маркеры ЭО. – Стелл протянул лист бумаги через щель в стене. – Знакомься, Джастин Гладуэлл.
Эли посмотрел на скудный профиль: мужчина лет тридцати с двухдневной щетиной.
– Застрелен почти год назад. Способности неизвестны. Его даже не было на нашем радаре.
– Они тебя опережают, – сказал Эли, раскладывая три профиля на своем столе. Джастин Гладуэлл. Уилл Коннелли. Хелен Андреас. – Поздравляю. Похоже, у вас появился новый охотник.
– А у тебя подражатель, – огрызнулся Стелл.
Эли слегка ощетинился. Его не волновала идея суррогата.
– Нет, – возразил он, разглядывая ряд трупов. – Я бы скорректировал их смерти. Чтобы они выглядели… органичнее. Этот человек… – постучал он пальцами по столу, – озабочен чем-то другим.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, – ответил Эли, – что убийца явно считает казни необходимыми, но я сомневаюсь, что это его единственная цель.
– Нам нужно найти этого человека как можно скорее, – сказал Стелл.
– Вы хотите, чтобы я охотился на охотника.
Стелл поднял бровь:
– Это проблема?
– Наоборот, – ответил Эли. – Я ждал вызова. – Он скрестил руки, изучая фото. – Одно скажу почти наверняка.
– Что же?
– Твой охотник – ЭО.
Стелл напрягся:
– Откуда ты знаешь?
– Ну, я не знаю, – уточнил Эли. – Я могу только предположить. Но каковы шансы, что обычный человек успешно убирает трех различных ЭО без малейших признаков сопротивления? – Эли поднес фотографию Гладуэлл к стекловолокну. – Один прямой выстрел в голову во всех трех случаях. Уровень точности, который означает одно из двух: либо стрелок опытный, либо жертвы не вступали в бой. Брызги крови позволяют предположить, что они были в сознании и в вертикальном положении, когда их застрелили. То есть просто стояли там. Много ли вы знаете простых людей, которые способны убедить или заставить человека так охотно идти на смерть?
Эли не ждал ответа. Он покачал головой, его мысли крутились. Одна неделя. Два месяца. Девять месяцев.
– Эти убийства далеко друг от друга по времени. Либо ваш охотник не очень хорош в поиске ЭО, либо он не ищет всех ЭО подряд.
– Думаешь, ему нужны конкретные люди?
– Или конкретные способности, – сказал Эли.
– Есть идеи?
Эли сжал пальцы.
Определить способности умершего ЭО было невозможной задачей.
Способности носили гиперспецифический характер и определялись не только тем, как погиб человек, но и причиной его желания жить.
Эли мог строить догадки, но ненавидел гадать. Это было опасно и неэффективно. Научные догадки все равно остаются догадками, а не заменой личного опыта. Бумажные подсказки могут сказать вам многое – но посмотрите на Сидни и Серену Кларк.
Одинаковый околосмертный опыт – глубокое погружение в замерзшее озеро – привел к двум совершенно разным способностям. Люди были индивидуальны. Их психология была специфической.
Хитрость заключалась в том, чтобы стремиться к неопределенным формам. Сфокусируйтесь только на очертаниях, широчайших условиях и соберите достаточно, чтобы найти рисунок, картину.
– Найди мне все, что сможешь на этих троих, – сказал он, протягивая руку к фотографиям. – Может, они и мертвы, но это не значит, что у них не осталось секретов. – Эли заметил коробку у ног Стелла. – Что это?
Стелл подтолкнул ту своей туфлей.
– Это все убийства, которые соответствуют стилю охотника, но не подходят под профиль ЭО.
Люди. Конечно. Эли не подумал, что охотник мог убивать не только ЭО. Но лишь потому, что сам так не делал. Какая небрежность.
– Можно посмотреть?
Коробка была слишком большой для стеклопластика, поэтому Стеллу пришлось пропихивать бумаги по несколько штук за раз.
– Что думаешь? – спросил Стелл, когда Эли поставил стопку бумаги на стол.
Точки плавали в его голове, увиливали, когда он пытался найти между ними связь.
– Здесь есть закономерность, – сказал Эли. – Пока я ее не нашел, но найду.
XXIIПятнадцать лет назадЛоклендский университет– В одном мгновенье видеть вечность, огромный мир – в зерне песка…
Вдали грохотал гром, клубились сизые облака. Начинался выпускной год, и после распаковки вещей они поднялись на крышу полюбоваться штормом.
– В единой горсти – бесконечность и небо – в чашечке цветка, – закончил Эли.
Он поднял ладонь, пока не показалось, что в нее стреляет молния.
– Эли, прошу, – взмолился Виктор, садясь на один из складных стульев, разбросанных по дворику, – пощади меня со своими цитатами из Писания.
Эли уронил руку.
– Это не Библия, – раздраженно сказал
