Не такой, как она, но не обычный.
После того случая Джун решила его отыскать.
Джун, которая никогда прежде не была поклонницей случайных контактов, лишних прикосновений, теперь, в погоне за этими неуловимыми пятнами тьмы, искала любой повод, чтобы задеть пальцами, поцеловать в щеку. Но не нашла другого.
До этого самого дня.
Джун спряталась за колонну и сменила белокурую девушку на человека с незапоминающимся лицом. В баре она заказала себе выпивку и стала ждать, пока незнакомец появится.
Десять минут спустя он появился с черным портфелем в руке и вышел в темноту.
Джун пошла следом.
* * *На улице бродил народ, но недостаточно много, чтобы скрыть слежку. Каждый раз, как на нее падал уличный свет, Джун меняла форму.
Что она сделает, если мужчина в черном ее заметит?
А если нет?
Джун не знала, почему следует за незнакомцем или как поступит, если он остановится. Что же ее тянуло, инстинкт или простое любопытство? У Джун не всегда получалось отличить их друг от друга. До…
Нет, она не хотела думать о том, что было раньше. Не хотела и не должна. Может, сам момент смерти и не запомнился, но агония была достаточно реальной. Нет смысла откапывать этот гроб.
Ее ведь звали не Джун. Она похоронила настоящее имя вместе со всем остальным.
Оставила лишь акцент. Впрочем, «оставила» громко сказано – упрямая штука не желала уходить. Отголосок дома в чужом мире. Память о зеленом и сером, о скалах и океане… Она, вероятно, могла бы уничтожить и это, вычистить вместе со всем остальным, что делало ее самой собой. Но больше у нее ничего не осталось. Последняя ниточка.
Как сентиментально, упрекнула себя Джун, ускоряя шаг.
В конце концов она перестала меняться и просто последовала за незнакомцем.
Странно было наблюдать, как прочие люди убираются с его пути.
Они точно видели его, судя по тому, как обходили. Но вправду не замечали чужака.
Как магниты. Все привыкли думать, что магниты притягиваются, но если их развернуть, они отталкиваются друг от друга. Хоть вечность их своди, даже если почти получится, в итоге они увернутся.
Интересно, так ли влиял этот человек на окружающих? Может, это часть его способностей?
Джун этого не чувствовала.
Но опять же, сейчас она ничего не чувствовала.
Кто ты, гадала она, раздраженная неопределенностью этого человека. Джун напрочь разбаловала ее сила, то, как легко доставались знания.
Не то чтобы она видела все – это короткий путь к долгому безумию, – но достаточно. Имена. Возраст. Воспоминания, но только те, которые действительно оставили след.
Человек словно раскладывался на кусочки.
И нынешняя пустота сильно сбивала с толку.
Мужчина остановился возле жилого дома. Джун затаилась в тени здания и смотрела, как он входит через вращающуюся дверь в вестибюль, затем в лифт, как кабина поднимается на девятый этаж и останавливается.
Джун задумчиво пожевала губу.
Уже поздно.
Но не слишком поздно.
Она мысленно перебрала свой «гардероб». Доставка уже не работает, а вот курьерская служба вполне. Она выбрала молодую женщину – самое невинное, особенно в ночное время, – в синей велосипедной куртке, подхватила в вестибюле недоставленный конверт и нажала кнопку вызова на лифте.
На девятом этаже было четыре двери.
Четыре шанса.
Она приложила ухо к первой и услышала мертвую тишину пустой квартиры.
То же самое со второй.
В третий раз Джун услышала шаги и постучала, но, когда дверь распахнулась, ее встретил не мужчина в черном, а девочка с большой собакой.
Хрупкая невысокая девочка с белоснежными волосами и льдисто-голубыми глазами. Вид ее застал Джун врасплох.
Ей было двенадцать, может, тринадцать. Того же возраста, что и Мэдлин. Мэдлин принадлежала к периоду До – когда у Джун была семья, родители, сестры, одна старше, три младше, и у самой младшей были такие же светлые кудри…
– Чем могу помочь? – спросила девочка.
Джун поняла, что, видимо, ошиблась. Она покачала головой и начала отступать.
– Кто там? – спросил теплый голос, и вышел здоровяк с татуированными руками и приветливой улыбкой.
– Доставка, – сказала девочка. Она потянулась к пакету, ее пальцы почти коснулись Джун, когда появился он.
– Сидни, – произнес мужчина в черном. – Я же сказал не подходить к двери.
Девочка ушла в комнату, собака за ней, а мужчина шагнул вперед. Его глаза, холодные, темно-синего цвета, опустились на пакет в руках Джун.
– Неправильный адрес, – сказал он, закрывая дверь перед ее носом.
Джун так и застыла в коридоре. Мысли лихорадочно крутились.
Она ожидала, что он окажется один.
Такие люди, как они, должны держаться в одиночку.
Кто эти здоровяк и девочка? Простые или тоже со способностями?
На следующий день Джун вернулась. Прижала ухо к двери и ничего не услышала. Она опустилась на колени перед замком, и через несколько секунд дверь распахнулась. В квартире было пусто. Никаких следов девочки, собаки, здоровяка или незнакомца.
Они просто исчезли.
VIIIТри года назадКэпитал-ситиЭто случилось снова. И снова. И снова.
Виктор оперся на комод, таблетки из запасов Малкольма Джонса выстроились перед ним, вездесущий гул уже начинал откровенно завывать в черепе. Виктор перебрал флаконы в поисках чего-то, что еще не пробовал – оксикодон, морфин, фентанил, – но уже перепробовал все. Любые дозы, любые сочетания, ничего не работало. Ничего не помогало.
Он подавил разочарованное рычание и смахнул открытые бутылки со стойки. Таблетки посыпались на пол, а Виктор вылетел в квартиру. Надо уйти, пока приступ не достиг пика.
– Куда ты идешь? – спросила Сидни, когда Виктор пересек комнату.
– Погулять, – натянуто ответил он.
– Но ты только что вернулся. И сегодня мы идем в кино. Ты обещал сходить с нами.
Митч успокаивающе накрыл ее руку своей:
– Он ненадолго.
Сидни оглядела их, словно почувствовала недоговорки, ложь, дыры там, откуда вырезали правду.
– Что происходит?
Виктор схватил свое пальто с крючка.
– Мне просто нужно немного воздуха.
Теперь заряд разлетелся в воздухе вокруг него, энергия потрескивала в конечностях. Дол заскулил. Митч поморщился. Но Сидни не отступила.
– Там дождь идет, – запротестовала она.
– Не растаю, не сахарный.
Но Сидни уже тянулась к своему пальто.
– Хорошо, – сказала она, – тогда я пойду с тобой.
– Сидни…
Но она добежала до порога первой.
– Убирайся, – сказал он сквозь зубы.
– Нет, – ответила она, закрывая проем своим маленьким телом.
– Прочь, – приказал Виктор. Странное отчаяние зазвенело в его голосе.
Но Сидни не сдавалась:
– Если ты скажешь мне, что происходит. Я знаю, ты что-то скрываешь. Ты лжешь, и это несправедливо, я заслуживаю…
– Прочь, – рявкнул Виктор. И затем, не задумываясь – не осталось ничего, кроме нарастающего заряда, ускользающих секунд, необходимости убежать, – схватил Сидни и толкнул, не по нервам, а буквально в тело. Она пошатнулась, словно от удара, и Виктор прошел мимо нее к двери.
Он почти достиг порога, когда накрыл первый спазм.
Виктор пошатнулся, прижался к стене, сквозь стиснутые зубы вырвался низкий стон.
Сидни стояла рядом на четвереньках, но, когда
