Она била не ядрами и не дробью, а чем-то ослепительно-ярким, словно концентрированным сгустком солнечного света. Шаровая молния – вот на что это походило более всего! Мне доводилось иметь в прошлом дело с оружием чужаков, и я сразу узнал одно из их изобретений. Современная инженерная человеческая мысль еще не достигла необходимого уровня знаний, чтобы предложить подобные аналоги. Кто же за нами гонится?..

Второй выстрел прошел мимо, снеся дерево справа от дороги. Зато третий залп чуть было не попал в цель, ударив в землю прямо за «Мавританцем».

Чертов «Эгоист»! Нас просто и незатейливо расстреливают, и вполне ясно, что рано или поздно стрелку повезет. Бесконечно маневрировать на дороге я не смогу.

Если бы преследователь сумел нормально прицелиться, то уже давно подбил бы наш экипаж. Но управлять мехвагеном и одновременно стрелять было и ему не так-то просто, а я все лавировал по дороге, сбивая прицел. И пока нам везло, черт меня дери!

Грэга болтало на заднем сиденье влево и вправо, но он даже не пытался ухватиться за спинку кресла, просто безвольно трясся, пока не упал на бок. Я все подмечал, но помочь ничем не мог. Мне сейчас было совсем не до него.

Пушка «Эгоиста» управлялась из салона мехвагена. Уж не знаю, были ли там протянуты тросы к рычагам или система работала иначе, но пушка поворачивалась сама собой, пытаясь взять на прицел моего «Мавританца».

Мне повезло, что преследователь был только один. Если бы роли разделились и в «Эгоисте» находилось два человека, один из которых взял бы на себя управление, а второй отвечал за оружие, то шансов у меня не было бы. А так я вертелся юлой на дороге, стараясь не оказаться на одной линии с носом «Эгоиста».

Я попытался было отстреливаться из окна, но все мои выстрелы пропали впустую. Поэтому я бросил револьвер на соседнее сиденье и крепче вцепился в рулевое колесо. Случись дело летом, «Эгоист» уже давно обогнал бы меня, но сейчас, когда дорога была частично запорошена снегом и мехвагены время от времени скользили на особо опасных участках, мой преследователь никак не мог меня нагнать. А вот на прямых участках «Эгоист» быстро наверстывал свое, вновь приближаясь на опасное расстояние.

Впереди замелькали городские предместья. Где-то совсем неподалеку был расположен пограничный пост. С утра по дороге в клинику я миновал его без остановки – убывающих граждан не досматривали, но сейчас жандармы обязаны были услышать наше громогласное приближение, а значит, я мог рассчитывать на их помощь.

Очередной выстрел ударил так близко, что подбросил «Мавританца» в воздух. К счастью, мехваген не пострадал, чего не сказать о нас с Грэгом. Меня подкинуло с такой силой, что я весьма чувствительно ударился головой о крышу, а репортер взлетел вверх и плашмя рухнул обратно, не издав при этом даже легкого стона. Мне некогда было проверять, уцелел ли он, оставалось только надеяться на лучшее.

Пограничный пост показался за очередным изгибом дороги. Шлагбаум был опущен, в стороне горел костерок, а пятеро солдат уже держали дорогу на прицеле своих ружей. Риттер, командующий постом, выскочил вперед и повелительно поднял вверх правую руку, призывая нас остановиться.

Я послушно сбросил скорость, уходя чуть вправо по обочине дороги, и сделал это как раз вовремя. Очередной выстрел из пушки прошел совсем рядом с водительской дверцей. Меня даже сквозь металл обдало невероятным жаром. Огненный шар врезался в домик жандармов, стоявший с краю от поста, пройдя сквозь него легко, без каких-либо видимых усилий.

Домик вздрогнул и разлетелся щепами во все стороны, взорвавшись изнутри. Кажется, заряд ударил прямо в ящик со взрывчаткой или гранатами, а может, в бочонок с порохом. Взрыв оказался такой силы, что разбросал взрывной волной солдат и риттера и даже перевернул «Мавританца» набок. Даже «Эгоист» не удержался, его закрутило на месте и выбросило с дороги в канаву.

Я чудом не сломал шею при аварии. Ветровое стекло разлетелось вдребезги, и мне даже повезло, что я лежал боком в перевернувшемся мехвагене, прочная ткань нового пальто защитила мое лицо от стекла. Я отделался лишь парой царапин. Кровь шла, но раны оказались незначительными. Грэга же вообще не зацепило, но я боялся, не сломал ли он себе руку или ногу.

Я тяжело вылез из мехвагена, стараясь не порезаться о торчащие обломки стекол, и вытащил удачно подвернувшийся под руку револьвер.

Все вокруг дымилось и горело. На месте караульного домика осталась лишь глубокая воронка.

Из радиатора перевернутого «Мавританца» на снег капало масло. Я толкнул было мехваген, стараясь вернуть его в нормальное положение, но сил не хватило.

Где-то недалеко застонал человек.

Начальник караула с трудом поднялся с земли шагах в десяти от меня. Его лицо было иссечено и кровоточило, левая рука оказалась неестественно вывернута, но на ногах он держался. Еще двое солдат, помогая друг другу, вылезли из канавы, куда их швырнуло взрывной волной. С виду они были целы, вот только потеряли оружие и казались полностью дезориентированными. Где-то рядом слышались протяжные стоны, значит, еще один жив, но видно его не было – отбросило слишком далеко в кусты.

На блокпосту уцелели почти все, только судьба двоих солдат караула осталась еще невыясненной, но я надеялся, что и они отделались ушибами.

Водитель «Эгоиста» не подавал признаков жизни. Его мехваген так и стоял в канаве, куда его снесло взрывной волной. Мотор был заглушен.

Так, первым делом нужно вытащить Грэга наружу.

– Помогите! Тут внутри человек!

Я еще раз попробовал самостоятельно перевернуть «Мавританца», но опять ничего не получилось. Слишком тяжелым оказался мехваген, одному не справиться.

Когда я вновь обернулся, чтобы еще раз позвать на помощь, риттер уже стоял в трех шагах от меня, направив дуло револьвера прямо мне в лицо.

Я видел, что ему неимоверно больно из-за сломанной руки, но риттер держался.

– Лечь на землю! Лицом вниз! Руки за голову!

– Господин офицер, у меня раненый! Ему требуется срочная помощь!

Револьвер в его руке задрожал, я понял, что еще секунда и он выстрелит. Демонстративно подняв руки вверх, я встал на колени, а потом лег, как было приказано, скрестив руки в замке на затылке.

– Свиридов, Шварцкопф, быстро сюда! Где винтовки, вашу мать?! Живо найти! Под трибунал пойдете!

Я чуть повернул голову, теперь в поле моего зрения оказались все уцелевшие солдаты и риттер-офицер. Невдалеке торчал в сугробе «Эгоист».

– Господин офицер, – попробовал я еще раз, – я действовал по высочайшему повелению. Там во втором мехвагене опасный преступник. Его нужно немедленно обезвредить, иначе… Вы же видели, на что он способен!

Казалось, риттер начал сомневаться. Он чуть опустил руку с револьвером, поглядывая то на меня, то на недвижимый мехваген.

– Вот, посмотрите сюда, это императорский перстень! Видите герб? Никто иной, кроме как действующий по высочайшему поручению, не вправе носить эту печать. Поверьте уже, мы на одной стороне. Вы меня слышите?!

Офицер молчал, явно не зная, что