Тело без истории

В двух милях от Рэдкота жил врач, но никто даже не подумал послать за ним. Он был стар, брал за лечение втридорога, а после этого лечения его пациенты частенько отдавали концы, что не очень-то вдохновляло. Вместо этого они поступили разумнее: послали за Ритой.

И вот через полчаса после того, как незнакомца уложили на сдвинутые столы, снаружи раздались шаги, дверь отворилась, и в трактир вошла женщина. Если не считать Марго и ее дочерей, которые были такой же неотъемлемой частью «Лебедя», как его дощатые полы и каменные стены, сюда редко заглядывали женщины, так что все глаза сразу нацелились на Риту Сандей. Она была среднего роста при нейтральном – ни светлом, ни темном – цвете волос. В остальном же ее внешность усреднению не поддавалась. Как правило, оценивающий взгляд мужчин отмечал недостатки практически во всем. Слишком высокие и острые скулы, слишком большой нос, слишком широкий и выступающий вперед подбородок. У нее был красивый разрез глаз, но им не очень подходил серый цвет, как и манера слишком пристально вглядываться в окружающий мир из-под идеально симметричных бровей. Она уже достигла того возраста, когда женщину перестают называть молодой, и многие ее сверстницы более не удостаивались мужских оценок, но с Ритой было иначе, поскольку – даже при не очень эффектной внешности и тридцати с лишним годах одинокой жизни – какая-то изюминка в ней все же сохранилась. Может, причиной тому была ее личная история? Известная в округе лекарка и повитуха, она родилась в женском монастыре, где и жила до совершеннолетия, а медицинские знания и навыки приобрела в монастырской лечебнице.

Итак, Рита вошла в зимний зал «Лебедя». Как будто не замечая устремленных на нее взглядов, она деловито расстегнула пуговицы и сняла скромное шерстяное пальто. Платье под ним было темным, без всяких украшений.

После этого она сразу направилась к столам, на которых лежало окровавленное и по-прежнему бесчувственное тело.

– Я нагрела для тебя воду, Рита, – сказала Марго. – И приготовила куски ткани, все чистые. Что еще нужно?

– Больше света по возможности.

– Джонатан принесет лампы и свечи со второго этажа.

– Еще понадобится… – вымыв руки, Рита осмотрела разорванную губу незнакомца, – понадобится бритва и человек с умелой и твердой рукой, чтобы его побрить.

– С этим справится Джо, верно?

Джо кивнул.

– И спиртное. Самое крепкое, какое у вас есть.

Марго отомкнула замок особого шкафчика, достала оттуда зеленую бутыль и поставила ее рядом с сумкой Риты. Бражники тотчас впились глазами в сосуд. Отсутствие на нем этикетки предполагало, что внутри находится местный самогон, достаточно крепкий, чтобы свалить с ног любого.

Двое речников, державших лампы над самой головой мужчины, наблюдали за тем, как Рита исследует дыру, некогда бывшую его ртом. Двумя испачканными в крови пальцами она вынула оттуда сломанный зуб. Через несколько секунд к нему добавилась пара других. Затем ее чуткие пальцы прошлись по его все еще влажным волосам. Она проверила каждый дюйм черепа.

– Травмировано только лицо. Могло быть хуже. Теперь давайте снимем с него эту мокрую одежду.

Бражники, казалось, вздрогнули все разом. Незамужняя женщина не может раздевать мужчину, не нарушая при этом естественный порядок вещей.

– Марго, – спокойно продолжила Рита, – не проследишь за мужчинами, когда они будут это делать?

Она повернулась спиной к остальным и начала выкладывать на соседний стол разные предметы из своей сумки. Марго призвала добровольных помощников быть осторожными при снятии одежды – «Мы не знаем, в каких еще местах он может быть ранен, так что не сделайте ему хуже!», – а иногда и сама расстегивала пуговицы и развязывала шнурки опытными материнскими руками, если кто-то был для этого чересчур пьян или недостаточно ловок. На полу постепенно вырастала груда снятой одежды: военно-морской бушлат со множеством карманов (под стать курткам речников, только из лучшей материи), ботинки из прочной кожи с новыми подметками, настоящий ремень вместо веревочного пояса, каким обходятся простые матросы, кальсоны из чесаной шерсти и вязаная безрукавка под войлочной рубахой.

– Кто он? Вы это выяснили? – спросила Рита, не глядя в их сторону.

– Вряд ли кто-то из нас встречал его раньше. Но сказать точно нельзя, ведь на нем и лица-то нет.

– Его куртку вы уже сняли?

– Да.

– Тогда пусть Джонатан проверит карманы.

Когда она вновь повернулась к столу, незнакомец был раздет догола, и только белый носовой платок на причинном месте служил защитой для его скромности и для репутации Риты.

Она вновь почувствовала на себе взгляды искоса.

– Джо, надо побрить его верхнюю губу как можно чище. Понятное дело, выйдет не очень, но ты уж постарайся. И бережнее в районе носа – он сломан.

Далее Рита приступила к осмотру. Сначала ощупала ступни, затем перешла к лодыжкам, голеням, икрам… Ее белые руки отчетливо выделялись на фоне смуглой обветренной кожи.

– А он явно не был домоседом, – заметил гравийщик.

Рита ощупывала кости, связки, мышцы, при этом стараясь не смотреть на голое тело, словно ее пальцы видели все даже лучше, чем ее глаза. Так она продвигалась без задержек, сразу определяя, что в данном месте все в порядке.

На правом бедре пальцы Риты начали обходить стороной белый платок – и вдруг остановились.

– Посветите здесь, пожалуйста.

По всему боку пациента тянулась глубокая ссадина. Рита смочила жидкостью из зеленой бутыли тряпицу и приложила ее к ране. Стоявшие вокруг мужчины сочувственно поморщились, однако пациент даже не шевельнулся.

Рука незнакомца, вытянутая вдоль бедра, распухла вдвое против нормального. Пятна крови чередовались на ней с участками бледной, как бы обесцвеченной кожи. Рита обтерла руку проспиртованной тряпицей, но некоторые пятна удалить не получилось даже с двух-трех попыток. Они скорее походили на чернильные кляксы, чем на синяки и засохшую кровь. Заинтересовавшись, она приподняла руку, чтобы рассмотреть пятна поближе.

– Он фотограф, – заявила она.

– Разрази меня гром! С чего ты взяла?

– Поглядите на его пальцы. Видите эти отметины? Они от нитрата серебра. Его используют при проявке фотографий.

Пока все остолбенело переваривали эту новость, она быстро осмотрела участки по периметру белого платка. Прощупала брюшную полость и убедилась в отсутствии внутренних повреждений, затем двинулась выше, выше, сопровождаемая светом ламп, пока платок не затерялся в тени, и теперь мужчины могли быть спокойны: Рита вернулась в рамки приличий.

Частично сбритая густая борода не сделала облик незнакомца менее отталкивающим. Изуродованный нос стал еще заметнее, а рваная рана от губы до щеки выглядела в десять раз хуже, когда ее полностью открыли для обзора. Глаза, обычно в первую