Так же Сталин сообщил командующему фронтом о намерении Ставки усилить его танками, авиацией и реактивной артиллерией при условии, что он обещает «разбить подлеца Гудериана»: «Мы можем послать Вам на днях, завтра, в крайнем случае послезавтра, 2 танковые бригады с некоторым количеством КВ в них и 2–3 танковых батальона. Очень ли они нужны Вам? Если Вы обещаете разбить подлеца Гудериана, то мы можем послать еще несколько полков авиации и несколько батарей PC. Ваш ответ?»[72]
Андрею Ивановичу ничего не оставалось, как поблагодарить Верховного и взять на себя обязательство разбить грозного супостата: «Я очень благодарен Вам, товарищ Сталин, за то, что Вы укрепляете меня танками и самолетами. Прошу только ускорить их отправку. Они нам очень и очень нужны. А насчет этого подлеца Гудериана, безусловно, постараемся задачу, поставленную Вами перед нами, выполнить, т. е. разбить его».[73]
Далее на переговорах обсуждалась судьба Центрального фронта и кадровые перестановки. Сталин в своей излюбленной манере напрямую спросил А.И. Еременко о необходимости расформировать Центральный фронт и провести ряд кадровых перестановок: «Не следует ли расформировать Центральный фронт, 3 А соединить с 21 и передать в ваше распоряжение соединенную 21 армию. Я спрашиваю об этом потому, что Москву не удовлетворяет работа Ефремова».[74]
Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок.
Вопрос этот был не праздный, и судьба потрепанного в предыдущих боях Центрального фронта серьезно волновала Ставку. К тому же ее не удовлетворяла работа командующего фронта генерал-лейтенанта М.Г. Ефремова. Перед советским командованием встала дилемма: пополнить армии Центрального фронта и выстроить надежную оборону на пути немецких войск или расформировать его, передав войска и полосу обороны Брянского и Юго-Западного фронтов. На следующий день после разбираемых переговоров А. И. Еременко с Шапошниковым и Сталиным в Ставку было направлено донесение Главнокомандующего войсками Юго-Западного направления Маршала Советского Союза С.М. Буденного «О создании единого руководства войсками на гомельском и черниговском направлениях», в которой предлагалось или усилить Центральный фронт 5-й армией и четко установить разграничительные линии, или расформировать фронт, а его войска передать Юго-Западному: «Связи отходом войск Центрального фронта южном направлении создалась обстановка, при которой два самостоятельных фронта заняли положение своими тылами один по отношению другого под прямым углом, при этом Центральный фронт фактически своего тыла не имеет.
Отсутствие единого руководства на гомельском и черниговском направлениях может создать путаницу и неразбериху.
Предлагаю два варианта разрешения этого вопроса.
1. В состав Центрального фронта включить пятую армию Юго-Западного фронта и установить границу между фронтами: Овруч, устье р. Припять, Нежин, Ворожба и далее в тыл.
2. 21 и 3 армии Центрального фронта передать состав Юго-Западного фронта. Штаб Центрального фронта передислоцировать в Дубны для управления 26 и 38 армиями.
Прошу срочного решения вопроса».[75]
В итоге Центральный фронт был расформирован вот только его войска и полоса обороны были переданы не Юго-Западному, а Брянскому фронту, но об этом ниже.
Последним вопросом, который обсуждали на переговорах 24 августа, стал кадровый. Верховный Главнокомандующий предлагал назначить М.Г. Ефремова заместителем А.И. Еременко, командующим объединенной 21-й армией вновь назначить генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова: «Мы думаем, что можно было бы тов. Ефремова снять с фронта и сделать его вашим заместителем, если Вы этого хотите, а командующим 21 А, туда войдет и 3 А, поставить Кузнецова, нынешнего командующего 3 армией. В Генштабе говорят, что тов. Кузнецов более энергичный и способный, чем Ефремов».[76]
Андрей Иванович согласился с назначением М.Г. Ефремова своим заместителем, но предложил не сливать 3-ю армию с 21-й, а использовать ее штаб для формирования новой армии на стыке между 50-й и 13-й, также он наконец-то добился смены командующего 13-й армией. К.Д. Голубева должен был сменить генерал-майор А.М. Городнянский: «Я не возражаю против назначения Ефимова заместителем командующего Брянским фронтом. Относительно штаба 3 армии, я просил бы его использовать, как штаб армии, посадив его на фронте между 50 и 13 А с подчинением ему 3-х стрелковых и одной кав. дивизий, ибо сейчас в армиях по 10–11 единиц и мне трудно управлять в армиях, и назначить командующим этой армией генерал-майора Крейзер, проверенного мною, в боях показавшего исключительные командирские качества. Он сейчас командует 10 мотодивизией на Зап. фронте. Второй вопрос. Я Вам сегодня послал доклад шифром, в котором прошу командармом 13 назначить генерал-майора Городнянского, командира 129 дивизии».[77]
Сталин согласился с предложениями А. И. Еременко, а Б.М. Шапошников сообщил, что на следующий день, то есть 25 августа 1941 года в штаб фронта будет направлен приказ о дальнейших действиях.
Столь подробный анализ переговоров 24 августа 1941 года не случаен. Он четко свидетельствует, что к этому времени, не смотря на прорыв немцев на Стародуб и отрывочные разведданные относительно поворота 2-й танковой группы на юг, Ставка все равно ожидала удара противника на брянском направлении, на что и указывал начальник Генштаба А. И. Еременко. Последующие директивы Ставки четко свидетельствуют об этом. Так, в Директиве Ставки ВГК № 001253 от 25 августа 1941 года отмечалось: «Противник, обороняясь на направлениях Белый, Вязьма, Спас-Демянск, сосредотачивает свои подвижные силы против войск Брянского фронта, по-видимому, с целью в ближайшие дни нанести удар на направлении Брянск, Жиздра».[78] «Туман войны» никак не поддавался советским военачальникам летом-осенью 1941 года. Плохо поставленная работа разведывательных органов Красной Армии с полученными данными во многом и приводила к подобным ошибкам в определении дальнейших планов противника.
Однозначно трактовать пресловутую историю с обещанием «безусловно разбить подлеца Гудериана» как подготовку к контрудару на наш взгляд нельзя, так как в контексте переговоров упор делался на оборонительные действия Брянского фронта и усиление его дополнительными силами и средствами велось с целью измотать противника в оборонительных боях с последующим разгромом его группировки в ходе контрудара.
Более серьезные последствия повлекло за собой расформирование Центрального фронта.
В своих послевоенных мемуарах Андрей Иванович Еременко отмечал, что расформирование Центрального фронта было ошибкой, его следовало наоборот укреплять и даже в случае удара Гудериана на Брянск армии фронта смогли бы угрожать флангам и тылу ударной группировки противника. Справедливости ради заметим, что он не снимал ответственность за это решение и с себя, вот что он писал: «Как видно из этих переговоров, Ставка не знала об обстановке на фронтах и предприняла расформирование Центрального фронта,
