— Оставайся здесь, — сказал Маттео. — Я должен посмотреть, что происходит.
Он выглядел таким встревоженным, как будто действительно не знал, почему прозвучал выстрел. Никто не усомнится в нем. Если бы я не знала его лучше, даже я поверила бы в его невиновность после того шоу.
Он поспешил к месту преступления. Я могла только смотреть в ошеломленном молчании. Маттео был искусным манипулятором.
Глава 17
Джианна
Было уже далеко за полночь, когда мы наконец добрались до дома. Большинство гостей ушли задолго до нас, но Луке и Маттео пришлось остаться главами "Коза Ностры" и притвориться, что они пытаются понять, что произошло. Никто их не подозревал, по крайней мере открыто. Честно говоря, ни Бардони-младший, и миссис Бардони не выглядели слишком расстроенными. Их слезы были настолько фальшивыми. Возможно, он был так же неприятен им, как и мне за то короткое время, что я провела с ним.
Я не могла поверить, что моя жизнь изменилась от официантки в Мюнхене до сокрытия преступлений моего мужа.
Быстро приняв душ, я скользнула в постель. Маттео все еще спорил с Лукой в нашей гостиной. Это был один из немногих случаев, когда я полностью понимала гнев Луки.
Я лежала на спине, глядя в потолок и прислушиваясь к их голосам. Чип лежал на тумбочке, издеваясь надо мной. Возможно, мне следовало использовать сегодняшнее замешательство, чтобы сбежать. Лука, Маттео и Ромеро были заняты уборкой, а я осталась без дурацкого браслета на лодыжке. Это была прекрасная возможность.
Тогда почему я не убежала? Я сомневалась, что кто-нибудь остановил бы меня.
Из-за Арии? Я хотела, чтобы это было единственной причиной, но, стоя в вестибюле в ожидании возвращения Маттео, я даже не думала о побеге. Шесть месяцев назад это было все, о чем я могла думать, это была одержимость, которая поглотила меня, и теперь иногда мне казалось, что я думала о бегстве только потому, что чувствовала, что должна была это сделать.
Это сбивало с толку. Я не была так несчастна, как боялась, что буду жить с Маттео. Конечно, он был сумасшедшим убийцей, но я к такому не привыкла, и это действительно делало жизнь захватывающей, даже если мне не хотелось признаваться в этом. Жить нормальной жизнью, делать нормальные вещи, зарабатывать деньги на нормальной работе это был невероятный опыт, но почему-то он никогда не казался чем-то большим, чем отвлечение внимания.
Дверь открылась, и Маттео вошел в спальню. На нем уже не было пиджака, половина пуговиц рубашки были расстегнуты. Он одарил меня своей обычной улыбкой, прежде чем скрылся в ванной.
Я могла бы притвориться спящей, чтобы не разговаривать с ним, но по какой-то необъяснимой причине мне захотелось поговорить с ним.
Когда он вышел из ванной в своих боксерских трусах, сверкая мускулистым торсом, я почти отменила свои планы. Но это было бы слишком неправильно. Умер человек, хоть и ужасный человек, и заниматься сексом так скоро после его смерти было бы совершенно неправильно.
Маттео скользнул под одеяло, обнял меня за талию и притянул к себе. Его глаза выражали голод. Не было никаких признаков того, что он все еще помнил, что сделал не так давно. Его губы завладели моими, и я впустила его язык, позволила поцелую поглотить меня, пока мое тело не загудело от удовольствия, и я заставила себя оттолкнуть его, прежде чем сделаю что-то, за что буду презирать себя завтра утром.
Маттео со стоном повалился на спину.
— Это из-за Бардони, да?
Я сверкнула глазами.
— Может, я просто не в настроении. Ты не настолько неотразим.
— Как скажешь, — сказал он низким голосом, от которого у меня по спине пробежала предательская дрожь. Ублюдок был слишком манипулятивным.
Я решила направить разговор в более безопасное русло.
— Так Лука накажет тебя?
Маттео усмехнулся.
— Лука никогда меня ни за что не наказывал. Он привык к моей проактивности.
— Проактивности?
Маттео подмигнул, и я снова почти потянулась к нему. Вместо этого я натянула одеяло до подбородка, как еще один барьер между нами.
— Лука выглядел разъяренным.
— Он это переживет. Он всегда так делает. Он все равно убил бы Бардони. Это был только вопрос времени.
У меня было чувство, что это не обычный разговор перед сном.
— Когда ты убил своего первого человека? В детском саду?
Маттео, ухмыляясь, подпер голову рукой. Он провел пальцем по моей руке очень отвлекающим образом.
— Нет. Я был поздним цветком по сравнению с Лукой.
— Неужели? Это маловероятно.
— Не совсем. Лука позаботился, чтобы у меня не было неприятностей, когда я был моложе. Он был старшим братом-защитником.
— Я даже не могу представить Луку ребенком, не говоря уже о том, чтобы он следил за тем, чтобы ты держался подальше от неприятностей.
— Он так и делал. Это действительно так удивительно? Разве Ария не пыталась защитить тебя, когда ты была моложе?
— И до сих пор пытается, — сказала я с гримасой.
— Видишь. Лука такой же. Конечно, теперь ему сложно держать меня в узде, так же как и тебя Арие.
— Я думаю, что есть огромная разница между теми неприятностями, которые я создаю, и теми, которые ты создаёшь.
— Подожди немного. У меня такое чувство, что ты еще не полностью раскрыла свой потенциал.
Из меня вырвался смешок. Черт подери! Почему он говорит такие вещи, которые меня смешат?
— Ты не ответил на мой вопрос. Когда ты убил в первый раз?
— Через несколько недель после моего тринадцатого дня рождения.
— Это ты называешь себя поздним цветком? Большинство парней в этом возрасте беспокоятся о том, что у них вырастут лобковые волосы, а не о убийстве кого-нибудь.
— О, я уже давно смирился со своими лобковыми волосами, — сказал он дразнящим голосом. — И большинство парней не являются вторыми сыновьями Капо Нью-Йоркской "Коза Ностры".
— Хорошая точка зрения. Но Лука не смог бы защитить тебя, если бы тебе пришлось убивать, когда ты был еще так молод.
Взгляд Маттео стал отсутствующим.
— Он сделал все, что мог. Наш отец хотел, чтобы я убил одного из мальчиков, с которыми мы с Лукой время от времени встречались, потому что он пытался выбраться из толпы.
Мой желудок сжался.
— И что?
— Лука вытащил
