– Ты как?
– Ни царапины, – сообщила она гордо.
Он еще раз окинул взглядом убитых.
– Странно, его среди них нет. Значит, еще не все.
Она спросила с серьезным личиком:
– Первая волна?
– Разведка боем, – сообщил он. – Но он придет. Это дело чести, как говорится, хотя честью здесь и не пахнет.
Он не договорил, прислушался, вместе с Обизат осторожно выглянули из окна.
С того же направления, откуда прибыли они, показался пикап повышенной проходимости. В кузове длинноствольный пулемет, как сразу определил он, хотя с такого расстояния раньше и сам пулемет разглядел бы с трудом, но сейчас мог бы различить даже царапины на корпусе, если бы начал всматриваться.
Автомобиль съехал с дороги и направился достаточно резво в сторону дома.
– Хорошо, – сказал Михаил, – пусть подъедет на расстояние выстрела…
Автомобиль, однако, замедлил скорость, в кузове поднялся во весь рост человек и, ухватившись за рукояти пулемета, дал длинную очередь в сторону дома.
– Сволочь, – сказал Михаил с сердцем, – мог бы поближе…
Пули с силой ударили в стены, выбивая крупные куски засохшей глины. Дом заполнился грохотом, взлетела пыль и мелкая крошка. Обизат вздрагивала, пригибала голову, Михаил обнял ее за плечи и прижал к себе.
Она спросила пугливо:
– Крупнокалиберный?
– Да, – ответил он. – Нравится?
Она вздрогнула.
– Такая мощь… Мне почти страшно.
Он изготовился, прислушиваясь к выстрелам и просчитывая движения пулеметчика.
– Не высовывайся, – велел он. – Держать оборону проще. Отстреливай, как ты уже делала, когда начнут врываться в дом. Это тактика успеха.
Она кивнула, очень серьезная и уже собранная.
– Я все сделаю, мой повелитель!
Он удерживал ее под укрытием основания стены, там она особенно толстая, а стены самые надежные, прислушивался. Пули с диким грохотом бьют в стены, разносят остатки оконных рам, в помещении разрастается облако пыли, пахнет гарью и разрушением.
Пулемет лупит с такой мощью, словно совсем близко в дом часто-часто бьет скорострельная пушка. Облицованная темной кафельной плиткой стена покрылась белыми пятнами, в середине каждого дыра, в которую пролезет ручка лопаты.
Устрашенный Михаил присел за спинкой дивана, но когда две пули с легкостью прошили и ее насквозь, оставив вытянутые, словно щупальца осьминога волокна, он перекатился дальше, прокричал:
– Стойте!.. Поговорим!
Из одной из дыр в стене толстой струей брызнула горячая вода. Михаил в изумлении отдернул руку, явно одна из пуль пробила трубу, на голову и плечи посыпалась мелкая крошка облицовки, но откуда в таком месте трубы с горячей водой…
Обизат, согнувшись в три погибели, снизу чаще поглядывала на него, чем в сторону противника.
Михаил прокричал во весь голос:
– Не стреляйте!.. Я выхожу!
Пулемет затих, настала звенящая тишина, Обизат спросила:
– Что делать мне?
– Не спеши, – велел Михаил. – Подпусти поближе. Ты стреляешь быстро и точно, пользуйся этим. Нужно узнать, сколько с ним явилось человек.
Она послушно кивнула.
– Чтоб никто не ушел?
– Точно.
– Как скажешь, повелитель.
Он выскользнул через заднюю дверь, Обизат неотрывно наблюдает за пулеметом, Михаил скрытно пробежал метров на пятьдесят в сторону, оттуда увидел Гайдуллина, тот вышел из-за пикапа с лаунчером в руках, привычным жестом опустил на плечо и начал ловить в прицел домик.
Михаил крикнул:
– Погоди!.. Не стреляй! Я здесь.
Гайдуллин поинтересовался, не убирая пальца со спускового крючка:
– А кто оттуда так умело отстреливает моих людей?
– Девочка, – напомнил Михаил. – Ты ее видел!.. Что тебе тот ребенок? Ты шел за мной, я здесь.
Гайдуллин потребовал:
– Брось пистолет.
Михаил послушно разжал пальцы, пистолет выпал на землю.
– Так не пойдет, – сказал Гайдуллин. – Отшвырни копытом.
Михаил послушно отпихнул пистолет под ноги Гайдуллину, тот опустил лаунчер, все еще настороженный, взглянул прямо.
– Да, это между нами. О тебе прямо легенды ходят! Давно пора им положить конец, не находишь?
– Не нахожу, – ответил Михаил. – Но готов.
Он приближался медленно, прекрасно понимая, что те два или три спрятавшихся подручных Гайдуллина держат его на прицеле, но без команды ничего делать не посмеют.
Гайдуллин наблюдал за ним исподлобья, Михаил с беспокойством ощущал непонятное злорадство в противнике, словно тот уже держит своего старого противника в крепко сжатом кулаке, но это понимает только он, Гайдуллин, потому наслаждается его незнанием и даже сладострастно оттягивает неизбежный финал.
Михаил сделал в его сторону еще шажок, Гайдуллин отпихнул ногой лаунчер, торжество в его глазах разгоралось ярче.
– У тебя какой нож?
– Обычный шведский, – ответил Михаил, но увидев хищный блеск в глазах Гайдуллина, тут же добавил: – Хотя могу сломать тебе шею и без ножа.
Гайдуллин улыбнулся, и снова Михаил ощутил предостерегающий холодок. Что-то противник слишком уверен, мог же выстрелить в него прямо сейчас, как и дать команду своим головорезам, но вот предпочитает убить своими руками, что-то задумал особенное, какой-то трюк, против которого у него нет защиты…
– Вот как? – проговорил Гайдуллин тем же уверенным голосом. – Хорошо, обойдемся без ножей. Мне тоже приятнее сломать тебе шею голыми руками. Это же услышать сладостный хруст твоих позвонков! Буду вспоминать на покое…
– У тебя не будет покоя, – пообещал Михаил.
– Надеюсь, – ответил Гайдуллин. – Мне такая жизнь нравится.
Глава 15
Они остановились в трех шагах друг перед другом. Михаил ощутил внезапный озноб по коже, Гайдуллин улыбается уверенно, в нем чувствуется мощь, что в самом деле пугает.
Обизат вышла из-за дома, в руках по пистолету. Быстро окинула взглядом мужчин, изготовившихся к рукопашной схватке, даже ножи не вытащили из ножен.
– Чисто! – крикнула она звонким девичьим голосом: – Трое подкрадывались, и один лежал с винтовкой. Можно я заберу ее себе?
Гайдуллин бросил на нее взгляд, она опустила пистолеты, затем сунула в кобуры.
– Хороша, – проговорил он, не выказывая тревоги, и снова сердце Михаила сжалось от такой непонятной уверенности противника. – А как они… которые подкрадывались?
– Уже не встанут, – ответила она со злорадством. – Мой повелитель, убей его и поедем обратно. Скоро обед. Пулеметчику я сломала шею.
Гайдуллин усмехнулся.
– Вот так все просто?.. И Макрон откажется от схватки?
– Да ни за что, – ответил Михаил. – А насчет засады нечестно было!
Гайдуллин сдвинул плечами.
– А какая честь в мире адвокатов?
Он сделал шаг вперед, растопырив руки, тут же сменил позицию, руку и ногу выдвинул чуть, цепкий взгляд не отрывается от лица противника, туда важнее смотреть, чем на руки, к мышцам еще когда дойдет импульс, а лицо уже скажет.
Михаил нанес пробный удар, Гайдуллин легко отразил, некоторое время фехтовали, Гайдуллин бил кулаками, ребрами ладоней, локтями, пару раз нанес два быстрых джеба в голову ногами, триумф в его глазах разгорался ярче.
Удары отражает тоже умело, рядовой боец уже упал бы замертво, но Михаил сам в прошлом из элиты спецназа, сейчас взвинчивал темп схватки, но с непониманием видел, что противник не уступает, еще как не уступает! И дело не в элите спецназа, их то ли обучали одни и те же инструкторы, то ли по одним и тем же учебникам, на каждый удар этот гад отвечает контрударом, а его удары становятся все сильнее.
Михаил начал поневоле отступать, Гайдуллин
