Выйдя в обычный мир, Карат прикончил его короткой очередью и продолжил спуск.

Он тратит слишком много сил на ныряние в ускоренный режим, но иначе никак. Кто знает, сколько живых внешников осталось на лестнице? Не хотелось бы налететь на пулю в лицо. Этого можно избежать, или применяя дар, или не скатываясь вниз, как мяч. Но медлить нельзя, время сейчас дороже всего.

Юпитер не будет тратить несколько часов на зачистку палубы от внешников. А после настанет черед и для прочей добычи.

Прочая добыча должна убраться отсюда раньше, чем наступит этот нехороший момент.

Прикончив еще одну фигуру в защитном костюме, Карат наконец выкатился на нулевой уровень надстройки. Дальше надо к другой лестнице и вниз, искать Диану и Шуста. Как же не хватает радиосвязи друг с другом. Ну да откуда бы они ее взяли? Коммуникаторы внешников не работают напрямую друг с дружкой, они завязаны на центральный пост, глупо использовать устройства, которые прослушиваются противником.

Сейчас, конечно, – не глупо, сейчас нет разницы, слушают тебя или нет. Но кто же знал, что так обернется? Появление на палубе элитника – это самый опасный форс-мажор из всех форс-мажоров. Что-то сродни падению метеорита на дорогую недвижимость. Страховщики охотно застрахуют такую вероятность на любую сумму, потому как риск попасть на выплаты болтается около нуля.

Карат несколько раз совался не туда, оказываясь в местах, которые явно не могут вывести к главному шлюзу. Слишком уж запутанная конструкция у корабля, чересчур многое попытались втиснуть в не слишком объемистый корпус.

Но, наконец, скатившись на два пролета широкой лестницы, едва не споткнулся о тело в защитном костюме. Ниже виднелось еще одно, а затем сразу два.

Подозревая, что умерли они не своей смертью, крикнул:

– Шуст! Ди! Где вы?!

– Карат?! – усталым голосом откликнулась девочка откуда-то снизу.

– Да! Это я! Не стреляйте!

Еще пара пролетов, и вот они – друзья. Девочка выглядит нормально, разве что чересчур бледная, а вот Шуст забрызган кровью, левая рука повисла, локоть грубо перемотан сомнительно выглядевшей тряпкой.

– Ты зачем здесь? – неуклюже целясь в проем огромной распахнутой двери, спросил Шуст.

– Ты в норме? – ответил Карат вопросом на вопрос. – Ты весь в крови, плохо выглядишь.

– Ты бы на себя посмотрел. Похож на живую отбивную.

– Ерунда, пару мелких осколков словил.

– Вот и у меня ерунда. Дианка в первую же минуту все силы слила, вот и пришлось старине Шусту самому выкручиваться. Толку от ушибленных нимфой, я тебе скажу, никакого. Тупые уроды.

– Ладно, уходим, – бросил Карат. – Некогда объяснять, просто сваливаем. Бегом.

– Понял. Я прикрою.

– С Ди шагай наверх, прикрывальщик, – буркнул на это Карат. – Я позади, потащу, если свалишься.

– Да ты быстрее меня свалишься.

– Ну-ну… посмотрим.

Шуст и правда держался бодро. Наверх взобрался, как здоровый.

Выскочив из надстройки, Карат столкнулся с Чаком.

Здоровяк, присев, стаскивал с трупа внешника автомат и на появление троицы отреагировал спокойно, торопливо отчитавшись:

– Я все. В башне делать больше нечего.

– Валим с корабля, – скомандовал Карат. – Просто прыгайте, некогда объяснять.

Народ понимающий, тупых новичков нет, медлить никто не стал и вздыхать по тяжелому добру, которое придется оставить, – тоже. Дружно рванули было к ближайшему ограждению, но тут же остановились.

Потому что из-за надстройки выскочил Юпитер, ухитрился мгновенно погасить скорость, остановился метрах в десяти, преградив путь. Обвел всех четверых неописуемо пронизывающим взглядом, будто пытался сожрать одной лишь силой зрения, поднял правую лапу, выставил кверху один коготь, загнул остальные, покачал предплечьем в кошмарной пародии на запрещающий жест. Потом провел второй лапой, с шумом оставляя на металле глубокие борозды. Смещаясь боком, прошествовал мимо, продолжая портить палубное покрытие.

Лишь обведя вокруг группы подобие подковы, метнулся дальше.

А они так и стояли, боясь шелохнуться.

И уж тем более боясь шагнуть за черту, через которую чудовище запретило переступать.

А Юпитер, помчавшись дальше, играючи сорвал крышку грузового люка и с грохотом свалился в недра отсека для пленников, где, судя по шуму, продолжил совершать разрушительные действия.

– Х-ходу отсюда… – пролепетал Чак голосом нашкодившего первоклассника, узревшего разъяренного директора школы.

Карат покачал головой:

– Раз мы живы, нам ничего не грозит. Наверное. Кажется, я знаю, что он сейчас делает.

– Н-нас на потом оставляет… живым кормом… – таким же не своим голосом заметил на это Шуст.

Над проемом люка взметнулась лапища. Ухватилась за край, легко забросила наверх тушу.

Оказавшись на верхней палубе, Юпитер подскочил к черте, которую сам же провел, и поставил перед группой здоровенный черный ящик, на котором так и продолжал восседать кот.

Ну… не совсем восседать. Вцепившись в кевлар и сети всеми лапами, Гранд выпучил глаза и орал так, как его сородичи не орут в марте.

Однако убежать не пытался.

Выглядело это и жутко, и смешно.

Но никто даже не подумал улыбнуться.

Кот, ослабив наконец хватку, отпрыгнул от ящика, но орать не перестал. Стоял, выгнув спину и хвост, уставившись на Карата. Будто что-то пытался объяснить на своем языке.

А Юпитер выразительно постучал когтем по ящику и, отойдя на пару шагов, замер, тоже уставившись на Карата.

Тот, все осознав еще в тот миг, когда увидел элитника, изготавливающегося к прыжку с моста, уверенно подошел к ящику и начал работать подобранным автоматом, будто ломом, не жалея ни ствол, ни приклад. Поддевал сеть, разрывая ее ячею за ячеей, сдирал кевлар, слой за слоем.

Старясь не коситься на элитника, попросил:

– Чак, помоги, у тебя обе руки целые.

– Ч-что помочь?

– Мы должны открыть ящик. Осторожно открыть, а не разломать. Разломать этот серьезный товарищ и без нас сумеет, мы ему нужны для тонкой работы.

– Д-да я… Да ч-что тут вообще…

– Просто помоги открыть, – перебил его Карат и попытался успокоить: – Я сам мало что знаю, но убивать нас не собираются. Этого элитника я уже встречал, он и тогда меня не убил. Да, он конкретная тварь, но способен сотрудничать. Давай, хватайся за тот край, надо содрать этот лист, не переворачивая ящик.

А вот и доски показались. Добротные, как следует подогнанные одна к другой доски. С боковых сторон частично покрыты вытащенными из бронежилетов пластинами. Кто-то не поленился насверлить в них отверстия под шурупы. Но местами светлеет чистый дуб, тоже зачем-то небрежно просверленный. Крышка чистая, без металла, по дереву маркером размашисто нарисована огромная единица.

Поддевая крышку, Карат свернул на автомате мушку, но своего все же добился: дерево затрещало, со скрипом стали высвобождаться глубоко забитые гвозди. Тот, кто их заколачивал, не схалтурил, хорошо постарался, потому как в процессе еще и ствол заметно согнулся.

Но дальше дело пошло бодрее, и вот крышка с грохотом завалилась на палубу.

Чак встал над раскрытым ящиком, глядя на его содержимое взглядом человека, который, после долгих поисков найдя Ковчег Завета, собирался лицезреть Священные Скрижали, а вместо этого обнаружил внутри бутыль с мутным самогоном и парой вялых луковиц на закуску.

Карат же, ничуть не