– То есть?
– У тебя ведь есть верные люди? Вот пусть и поглядывают за юношами. А то, чего доброго, Энкиля тоже сбросит конь, а Аскаль чем-нибудь отравится. Ну а потом и рашудану останется всего ничего. Горе, великое горе от утраты детей сведет его в могилу! – воздела она руки театральным жестом. – Как говорят в Арастене в подобных случаях: король умер, да здравствует король! То есть новый рашудан Искер… и его главный советник, конечно же, куда без него?
Даллалю потребовалось некоторое время, чтобы переварить эту мысль, но когда она как следует усвоилась, глаза его вспыхнули.
– Так может, – произнес он, – советник приказал искать Чайку, чтобы отвлечь всех нас от своих грязных дел?
– Вряд ли это было основной причиной, но… не исключаю, – кивнула Фергия, откровенно забавляясь.
– И пока мы бегаем по городу за каким-то вшивым оборванцем, во дворце зреет заговор?
– Даже не сомневаюсь.
– Мне нужно идти. – Даллаль резко поднялся, своротив многострадальный столик. На этот раз была очередь Хаксюта ловить кувшин с ойфом. – Я был слеп, шади… Все мы слепы, не видим, что творится перед самым нашим носом, словно… словно круп рыжего мерина в начищенной золоченой сбруе и впрямь застил нам глаза! Увижу этого Чайку… брошу ему монету, клянусь!
– Можешь оставить мне, шодан, я передам, – протянула руку Фергия и поймала тяжелый золотой. – И поторопись. Чайка дальше пустыни не удерёт, куда ему отсюда деваться? Разве что на корабле спрятаться, так его же, если найдут, выкинут за борт! Вряд ли этот оборванец настолько хорош собой, чтобы его продать, и достаточно силен, чтобы приковать к веслу… Ну а даже если он доберется до чужих берегов, что станет делать, не зная языка, без денег? Да он ведь замерзнет в первую же ночь!
Я хотел отметить, что в пустыне ночью бывает холоднее, чем в Арастене глубокой осенью, но промолчал. Если мы начнем спорить еще и о погоде, то останемся в лавке до глубокой ночи!
– Ты только не торопись, Даллаль-шодан, – подал голос Хаксют. – Сперва остынь, а если кто заметит, что ты зол сверх всякой меры, скажи – это потому, что Чайка ускользнул. И не суйся к наследникам этак вот с ходу. Помни: во дворце полным-полно наушников и о каждом вашем слове немедленно доложат Ларсию, а там уж недалеко до обвинения в измене. И отправитесь вы на плаху все вместе – ты и эти мальчишки…
– Но как же?.. – шепотом вскричал Даллаль.
– Ты – никак, – покачал головой старик. – Ты хороший воин, но в придворных делах, уж прости, смыслишь чуть более чем ничего.
– Но, наверно, ты знаешь способ помочь?
Хаксют помолчал, усмехнулся, потом сказал:
– Говоришь, Аскаль любит книги? Скажи при нем, что нашел во время обыска какой-то подозрительный фолиант на незнакомом языке. Уверен, он заинтересуется.
– Конечно, но мне-то что за прок от этого?
– Он наверняка попросит поглядеть, а потом спросит – где взял? – растолковала Фергия. – А ты скажешь – там еще много разных, в лавке старого Хаксюта. Не бросать же его в темницу из-за одной странной книги? Но кто знает, что в остальных, ты ведь даже заголовки не все сумел прочитать, потому что не знаешь таких языков!
– Ага! – расцвел Даллаль. – Аскаль попросит проводить его в лавку, а тут Хаксют-шодан объяснит ему, что происходит, так? А он расскажет брату? Я знаю, Энкиль прислушивается к нему…
– Вот видишь, как ты всё хорошо придумал, – изо всех сил сохраняя серьезное выражение лица, сказала Фергия. – Главное, будь осторожен и не затевай разговор, если рядом будут придворные маги… О! Я сделаю тебе оберег, он даст знать, когда поблизости окажется кудесник.
– Благодарю, шади, – пробормотал он, с опаской глядя, как она выдергивает из коврика, на котором сидела, нитки и с заметной сноровкой плетет из них веревочку.
– Дай руку… – Фергия завязала ее на могучем запястье, сложила вместе указательный и средний пальцы, плюнула на них и приложила к узелку. Мне показалось, будто тоненький браслет блеснул вороненой сталью, потом по нему пробежали и угасли синие искры. – Вот, готово.
– Так просто? – недоверчиво спросил Даллаль. – А как я узнаю, что твой оберег предупреждает об опасности?
– Рука чесаться начнет, будто песчаные блохи закусали, – ответила она.
– А придворные колдуны не заметят? – Он невольно потер запястье, будто уже ощущал зуд.
– Чего? Твоей чесотки?
– Оберега, шади!
– Нет, не должны, – подумав, сказала Фергия. – Но если что, сваливай вину на меня. Поглядим, на что они способны!
– С Аскалем притащится свита, – напомнил я, – в которой непременно окажутся соглядатаи Ларсия. И стоит наследнику единожды съездить в город, за Хаксютом-шоданом немедленно установят слежку.
– О чем ты говоришь, Вейриш-шодан? – удивился старик. – Разве наследник рашудана поедет сам в эту всеми богами забытую лавку? Он прикажет доставить к нему и торговца, и все его книжные сокровища, а Даллаль-шодан так и поступит, верно?
Тот кивнул. На губах его играла улыбка, просохшие усы воинственно топорщились.
– А уж в покоях Аскаля мы сумеем поговорить. Полагаю, он знает чужие наречия, как и я, так что обычные слухачи не многое поймут, – усмехнулся Хаксют, – а Фергия-шади не откажется сделать еще один оберег против магов для старика, а то мои, боюсь, выдохлись за давностью лет.
– Ну конечно, – улыбнулась она во весь рот, раздергивая коврик на ниточки, – дел-то на минуту. Жаль, на юношей нельзя нацепить такие штуковины: они не подействуют без активации, а я не могу провести ее на расстоянии, да еще не зная, в какой именно момент нужно это сделать!
– Что, если привязать браслеты наследников к браслету Хаксюта-шодана? – предложил я. – Ну… Знаете, как горняки прокладывают путь, если порода слишком твердая и не поддается кайлу?
– Порохом подрывают, – уверенно сказала Фергия.
– Именно! Поджигают пропитанный маслом шнур, а сами прячутся за скалой, чтобы не угодить под осколки… Так вот, нужно сделать так, чтобы Хаксюту-шодану всего лишь нужно было коснуться чужого браслета или… не знаю, произнести какое-то ключевое слово, чтобы тот активировался. Вы можете такое устроить, Фергия?
– Не пробовала прежде, – с опасным энтузиазмом в голосе произнесла она, – но всегда бывает первый раз! Заодно и узнаем, как это работает, если вообще работает… Лишь бы руку никому не оторвало…
Я в который раз убедился, что язык мой – враг мой. В особенности тогда, когда Фергия бесцеремонно дернула меня за волосы.
– Вы с ума сошли?! – возмутился я, схватившись за висок, откуда она выдрала порядочный клок.
– Не дождетесь, – пробормотала Фергия, вплетая мои волоски в веревочки, и вдруг перешла на арастенский: – Вам, Вейриш, вряд ли будет приятно это услышать, но чешуя дракона считается отличным блокиратором стороннего магического воздействия. В смысле, если я надену доспех из вашей шкуры, то мне это колдовать не помешает, а
