– Да, пожалуй, – согласилась Фергия. – Вы лучше отвернитесь, Вейриш. Я попробую ее оседлать, а это зрелище не для слабонервных…
Я никогда не считал себя слабонервным, а потому с удовольствием наблюдал за тем, как волшебница пытается укротить бешеную тварь. Не знаю, сколько это могло продолжаться (помнится, лошади плохо относятся к магии, и эта не была исключением), если бы не вмешалась джанная. С ее произвольно изменяемыми размерами ей достаточно было немного увеличиться, протянуть руку и взять кобылу под брюхо, как щенка. Большего изумления в лошадиных глазах я отроду не видел, клянусь!
– Спасибо! – выдохнула Фергия и ухитрилась-таки затянуть подпругу. – Неплохая разминка с утра, согласитесь, Вейриш?
– Только не после бессонной ночи.
– Тоже верно, но надо же приручить это дитя саванны? – Она взгромоздилась верхом и еще некоторое время боролась с кобылой, которая норовила то откусить всаднице коленку, то опрокинуться на спину. – Бодрит, скажу я вам!
– Найдите ту бардазинку и потребуйте деньги назад – вас обманули, Фергия.
– Вовсе нет, – помотала она головой. Кобыла временно утихла, но косилась на моего коня так, что я предпочел отдалиться на приличное расстояние. – Мне обещали, что это будет неприхотливое животное. Чистая правда. Сказали, что она слушается свиста, – тоже не соврали, вы сами удостоверились.
– На этой скотине нельзя ездить, она вас покалечит!
– И о том, что к седлу она почти не приучена, я тоже знала, – завершила она, подогнав лошадь, и та неохотно перешла на рысь. – И видела, что покупала.
– Мало вам… – я осторожно кивнул назад, на джаннаю, которая так и сидела у потухшего костра и в лучах утреннего солнца казалась огромной тенью, заблудившейся в песках. – Еще и эта головная боль!
– Иначе скучно, – ответила Фергия. – Дел пока не предвидится, так у меня будет чем себя занять.
– Я и говорю: у вас теперь джанная есть.
– Но я же не могу ее дрессировать!
Я в этом очень сомневался, если честно.
– Как вы вообще решились на… на… – я не смог подобрать подходящего слова.
– А вы как думаете? Признаюсь, у меня до сих пор коленки дрожат, – ухмыльнулась Фергия, подумала, сняла с пояса фляжку и от души хлебнула. Мне не предложила, что характерно. – Я готовилась к серьезной драке. Порадовалась, что вы приехали: вдвоем все-таки сподручнее… А видите, как всё обернулось?
– Вы могли бы выполнить ее просьбу, – заметил я.
– Да что вы? – искренне поразилась она. – Взять и уничтожить уникальный источник информации о прошлом, о каких-то неведомых землях, о магических артефактах, самих джаннаях, наконец… Это просто немыслимо! Дед маму за упущенную тушу мертвого дракона чуть не убил, а тут живая джанная! Да я…
– Вам просто стало ее жаль, – подытожил я и улыбнулся. Все-таки представители семейства Нарен сентиментальны, хотя в жизни в этом не признаются.
– Будто это что-то плохое… – проворчала Фергия и хотела добавить что-то еще, но тут кобыла, до сих пор изображавшая смирение, вдруг лихо взбрыкнула и взяла с места в карьер, только песок полетел.
– Вы куда?! – зачем-то крикнул я вслед.
– Не зна-а-аю! – раздалось в ответ. – Спросите у лошади!..
Я понаблюдал за тем, какие курбеты выделывает «дитя саванны», вздохнул и поехал прочь. Уж наверно, Фергия способна не свернуть себе шею, свалившись с этого чудовища… Меня лишь глодала мысль: не для полета ли на мне она тренируется? С нее станется! А как же моё согласие? Его могут и не спросить, решил я, припомнив госпожу Нарен-старшую…
Отъехав подальше, я оглянулся: битва с дикой лошадью была в самом разгаре, а значит, Фергии не до того, чтобы смотреть по сторонам. Тогда я спешился, хлопнул коня по крупу – сам до дома доберется, не впервой, – огляделся, чтобы убедиться: никого постороннего кругом нет, не напугаю… И взмыл в рассветное небо, боясь опоздать…
Успел. Перистые облака еще не успели рассеяться под палящим солнцем, и были они красивее любых самоцветов…
Глава 9
Следующие несколько дней я Фергию не навещал, зато бывал в городе и наслаждался слухами – они росли как снежный ком. Я видел в Арастене, как дети скатывают такие и строят из них целые крепости. Применительно к Адмару правильнее было бы вспомнить навозного жука с его шариками, но это сравнение казалось мне слишком уж неаппетитным.
– Вдова Маддариша продала проклятый дом! – из уст в уста передавали на базаре. – Как это кому? Приезжей белой ведьме! Говорят, та убила джанная!
– Только выгнала! – поправляли с другой стороны. – Тараш видел, как он улетал! Боялся, наверно, что солнце его застанет и обратит в камень…
– Не ври! Это только подземные твари превращаются в камень с рассветом, а джаннаям оно не страшно!
– Значит, он просто улепетывал от ведьмы!
«Все-таки меня заметили», – вздохнул я, и тут меня окликнули.
– Вейриш-шодан! Проклятый дом ведь совсем рядом с твоим поместьем, неужели ты ничего не слышал и не видел?
Десятки пар глаз уставились на меня в ожидании.
– Ничего, – вынужденно огорчил их я. – Я… м-м-м… Меня предупредили, что с заходом солнца нужно закрыть ворота, никого не впускать и не выпускать и даже не смотреть в ту сторону.
– И ты удержался, шодан? – звонко выкрикнул какой-то мальчишка. – Я бы непременно подглядел хоть одним глазком!
– И я подглядел, – не удержался я, и народ притих. – Но ничего не увидел. В кромешной темноте что-то сверкало, будто костер то загорался, то снова гас. А еще поднялся сильный ветер, и на фоне неба я заметил будто бы огромный смерч, только он стоял на одном месте и внутри его сверкали синие молнии, такие яркие, что глазам сделалось больно. И как-то мне не захотелось выходить из дома! К утру ветер стих, вот и всё.
– А ведьма не рассказывала тебе, шодан, как ухитрилась выгнать джанная? – встрял еще кто-то.
– Да я ее и не видел с тех пор, как она заметила нелады в лавке Итиша, – солгал я. – Слуги мои с ней ездили, но перед битвой она отправила их домой. Верно, Ариш?
– Да, так и было, – кивнул тот, перехватив мой взгляд и уловив, что говорить о моей ночевке в проклятом месте не нужно.
Впрочем, об этом всем слугам еще Аю сказала, снова выразительно показав острый нож. За всё время, что она жила в моем доме, ни разу никого не наказала толком, ан поди ж ты, ее боялись намного больше, чем меня!
– Она много чего купила, – сообщил еще один лавочник, высокий и тощий. – Точно будет дом перестраивать. Только работать там никто не хочет, боятся.
– Чего бояться, если джанная больше нет?
– А ведьма? Вдруг она из работников кровь выпьет?
«Фергия выпьет, это уж точно, – невольно подумал я. – И все жилы вытянет, если чего-то возжелает. Это у них семейное».
– К ней хромой Каддаш с сыновьями нанялся, – тут
