Настоятель Цу-Дхо много лет назад очистил мой канал[4], и с тех пор лишние картины не приходили ко мне – как главный предсказатель я видел только то, что связано с императором Ли-Холем и его семьей. Я расшифровывал крупные события, влияющие на Чаин, и наблюдал за важными послами, которым суждено было попасть во дворец.
Десятилетие я выполнял эту работу безукоризненно, пока не явились чужие сны, говорящие на других языках, показывающие страны, не связанные с Чаином и заставляющие думать о людях, далеких от дворца императора подобно камням в глубине Красного озера, что никогда не коснутся ослепительных пиков Шааньских гор.
Я, Кайоши из храма Близнецов, проходил очищение трижды тайком от настоятеля, думая, что осквернен и потерял чистоту канала, но вы продолжаете посылать видения, а я не могу упорядочить их и не смею рассказать о них Цу-Дхо до тех пор, пока не дойду до сути и не пойму, как они связаны с Чаином.
Вы не даете последовательности событий и ничего не говорите о времени, смешивая в клочках снов прошлое и будущее. Тела небесных Драконов переплелись вокруг маленького мостика настоящего, и он вот-вот рухнет под их нажимом.
Я, Кайоши из храма Близнецов, собираюсь нарушить правило записи видений и прошу прощения и снисхождения к недостойному рабу, не сумевшему извлечь зерна из части семян, что вы посылаете мне.
С этим я заканчиваю приветствие вам и перехожу к тайным записям, веря, что они помогут мне дойти до нужных смыслов. Я клянусь соблюдать традиционный стиль храма Близнецов и подбирать слова с неторопливостью составителя букетов, знающего толк в красоте.
Глава 1
Дракон и буря
Запись от суток Черного Дракона.
Пятый узел. Трид тонкого льда. 1019 год эпохи Близнецов.
В поту и мурашках проснулся – ужасное чувство.Я был мотыльком, что о пламя видений обжегся.Средь серой пустыни стоял, непохожей на Чаин.И горы вдали виды Чаина не повторяли.Творилась, кипела, лилась сумасшедшая буря.Драконы из праха и ветра затеяли схватку.Но я, присмотревшись, единый закон обнаружилВ их танце движений, кому-то в тот миг подчиненном.* * *Главный храм Близнецов Чаина ютился высоко в горах Сай, на просторном плато, с трех сторон окруженном каскадами густых сосновых лесов. Осенью их темный нефрит освежали пятна кленов, а весной края скал осыпались лепестками яблоневых аллей. С востока к храму подступало озеро, до того огромное, что его часто путали с морем. Летом вдоль берегов расцветала красная водоросль – единственное живое существо, для которого соленость здешней воды не оказалась губительной. Говорили, что когда-то озеро было пресным и полным рыбы, но однажды Чаин и Шанва устроили из-за него жестокую битву, и кровь, стекшая с берегов, навсегда пропитала растения. Белый Бог разгневался на людей и позволил брату сжечь обе армии, а чтобы Чаин и Шанва никогда впредь не боролись за озеро, сделал его таким соленым, что вся рыба за ночь всплыла мертвой и больше не зародилась.
– Ветер несет перемены, вам так не кажется? – спросил провидец Доо у провидца Ясурамы.
Ранним утром, в разгар трида алых кленов, они гуляли по горной дороге, с которой открывались чудесные осенние пасторали. Провидец Доо в розовом платье до пят, перехваченном под грудью белой лентой, был похож на переросшего младенца. Пухлощекий, с большими наивными глазами и вечным румянцем, он мог обмануть своим видом любого, кто не знал его мерзкого характера. Ясурама – тощий и колкий, как рыбья кость, облачился в лазурный наряд, подчеркивавший красоту опадающих листьев. Оба провидца обслуживали мелких чиновников, стриглись под горшок, часто ошибались в предсказаниях и добрых два десятка лет не могли подняться выше по рангу. Оба обожали сплетни и дополняли друг друга как половинки фасолины.
– Ветер по осени всегда несет перемены, – ответил Ясурама, втягивая воздух тонкими ноздрями.
Он был глуповат и плохо понимал намеки.
– Я говорю об особенном ветре, – прищурился Доо, сорвав с клена огненный лист и глядя сквозь него на восходящее солнце. – Я говорю о ветре из главной комнаты видений. Вам не кажется, что он пахнет тревогой?
Ясурама хищно воззрился на собеседника:
– Какая бабочка принесла вам аромат оттуда?
– Целый рой бабочек. – Доо неопределенно повел рукой. – Их крылышки шепчут, что у нашего прелестного Цветка портится нектар.
– Но я не слышал ни об одной его ошибке, – заметил Ясурама, пряча ладони в широкие рукава.
– Никто не слышал, но воздух тревожен, так и знайте.
Поднялся ветер и, взметнув полы цветных одеяний, понесся вниз, к озеру, где в лодке посреди покоя медитировал старый настоятель Цу-Дхо. Ветер шепнул ему в ухо сплетни провидцев, но не дождался ответа и поспешил к храму. Там, в одном из окон, для него оставили щель. Пробравшись внутрь, сквозняк поворошил темные волосы Кайоши, отросшие за лето до плеч и рассыпанные по подушке черным веером. Сдвинул пару прядей в совершенной челке, подстриженной так аккуратно, что приставленное лезвие ножа подтвердило бы мастерство парикмахера единством линии.
Лицо Кайоши выражало тревогу. Пальцы, покрытые вязью татуировок и сцепленные на груди, подрагивали. Юноша лежал неподвижно, завернутый в коричневые одежды и похожий на початок рогоза, из пуха которого сделали подушку под его головой. Неожиданно он вскочил с сиплым криком, точно подброшенный пружиной. Волосы качнулись, закрывая лицо, Кайоши убрал их и утер со лба липкие капли.
– Первый день Белого Дракона… Седьмой… Нет. Восьмой узел. Двадцать третий день последнего трида.
Тут он услышал постороннего и торопливо улегся на матрац, прищурив глаза до такой степени, что нельзя было понять, спит он или нет, а смотреть все еще получалось. За стенкой появился силуэт грузного слуги, подсвеченный лампой. Спустя мгновение Маэда поднял дверь, облаченную в раму из дерева, ступая на цыпочках по мягким судмирским коврам, подошел к окну и осторожно задвинул створку. Потом так же тихо удалился.
«Светает», – подумал Кайоши.
Его не показывали солнцу вот уже десять лет, с тех пор как юный провидец переступил порог храма. Он не покидал его в светлое время суток и выезжал за ворота лишь два раза в год, когда император устраивал во дворце большие празднества, куда созывались все знатные особы Чаина.
Крайне редко в стране рождались сыновья обоих Драконов – дети, у которых видения будущего перемежались со снами о прошлом. Большинство из них навсегда вошли в историю, став известными на весь мир предсказателями. И только одна неприятность прежде вставала на пути Божьих избранников: иногда они ошибались из-за того, что не могли определить, к какому времени относится очередной сон. То ли это грядущее, а
