Она тихо постучала и в ожидании ответа бросала на меня беспокойные взгляды, но вот мы услышали бодрое и властное «войдите».
Леди К. открыла дверь, и мы попали в небольшую красивую комнату, обставленную в том же стиле, что и передняя на первом этаже. По стенам были развешаны карты в рамах, полки уставлены книгами, а на столе под окном красовались глобусы небесной сферы и земного шара вперемежку с отборными орхидеями в горшках. По комнате было расставлено несколько удобных кожаных кресел, таких же, какие бывают в мужских клубах, и в одном из них сидела дама, одетая неброско, но очень дорого. Она медленно поднялась нам навстречу и остановила на мне откровенно изучающий взгляд.
Леди К. познакомила нас.
– Леди Сандридж, позвольте представить вам мисс Спидвелл. Вероника, это леди Сандридж.
Леди Сандридж долго ничего не говорила. Она просто стояла с невозмутимым спокойствием, будто фигура в живой картине. Но хотя тело ее и не двигалось, взгляд так и блуждал, переходя с моего лица на руки и обратно, будто в поисках чего-то, мне неизвестного.
Как человек более высокого положения она должна была сделать первый шаг. Ее задачей было как-то признать меня, и раз ей было приятно играть в молчанку, я была не против. Я спокойно смотрела на нее, отметив тонкие скулы и высокую стройную фигуру, которую она держала с большим достоинством. Ее руки были увешаны драгоценностями, камни постоянно сверкали в огненных бликах от камина.
Наконец она заговорила.
– Знаю, время суток обязывает пить чай, но я приготовила кое-что более бодрящее.
Она указала на низкий столик перед огнем. На нем стояла чаша с горячим пуншем, источавшая густой аромат рома и специй; и я взяла из ее рук предложенный мне бокал. Она смотрела, как я пью, одобрительно кивая.
– Вы не стесняетесь крепких напитков.
– Я почти ничего не стесняюсь, леди Сандридж.
Ее красивые глаза на секунду расширились.
– Рада это слышать. Я попросила леди Корделию привести вас в клуб, чтобы иметь счастье познакомиться с вами лично. В определенных кругах вы знамениты.
– Что же это за круги, миледи?
Если мое смелое обращение и удивило ее, то она быстро справилась с эмоциями и слегка пожала плечами, извиняя мое поведение.
– Конечно, лепидоптерологи. Знаю, вы торгуете бабочками и публикуете статьи, не афишируя этого, но если захотеть, несложно поднять эту завесу анонимности.
– А почему вы этого захотели? Вы коллекционер?
Она издала низкий гортанный смешок.
– Я многое коллекционирую, мисс Спидвелл. Но, увы, не бабочек.
– Наверное, людей?
Она развела руками.
– Вы меня поражаете, мисс Спидвелл. Уже составили обо мне свое мнение, – добавила она. Во время нашего разговора я обратила внимание на ее движения, изящные и продуманные, и на голос, мягкий, как медовый виски, с едва уловимым немецким акцентом. Мне подумалось, что она должна казаться мужчинам невероятно привлекательной и что прекрасно знает об этом.
– А почему бы и нет? Вы ведь тоже составили свое обо мне, – полушутливо ответила я.
Мы в некотором роде совершали легкие выпады, как фехтовальщики, осторожно касаясь противника, чтобы обнаружить слабые места в его обороне, но я никак не могла понять, зачем мы это делаем. Если только она не испытывала ко мне какой-либо профессиональной зависти, у нас с ней не было причин для спора. И все же было очевидно, что леди Сандридж пытается разобраться в том, кто я такая. То, что она занималась этим в присутствии леди Корделии, было еще удивительнее, а леди Корделия, явно ожидавшая такого развития событий, тихо сидела в кресле, потягивая пунш, пока мы с леди Сандридж ходили кругами, как пантеры, присматриваясь друг к другу.
– Вы очень прямолинейны, – сказала она наконец. – Это может быть неудобно.
– Только для тех, кому нужны уловки.
Я услышала какой-то приглушенный звук и поняла, что это леди Корделия закашлялась над своим пуншем, но была ли причиной тому крепость рома или моя откровенность, я не поняла.
Леди Сандридж внимательно посмотрела на меня взглядом, характер которого мне было сложно определить: оценивающим, неодобрительным, завистливо-уважительным?
Я глотнула еще пунша.
– Поздравляю вас, миледи. Я наслаждаюсь этой беседой гораздо больше, чем ожидала. Обычно я по возможности избегаю женских компаний.
– Вы считаете представительниц своего пола скучными?
– Несомненно. Наше воспитание лишает нас здравого смысла, любопытства и настоящего достоинства. Из нас делают красивые предметы, которые не стыдно выставить на обозрение, иногда мы бываем нужны для деторождения и добрых дел, но не более того.
– Вы к нам строги, – заметила леди Сандридж.
– Я ученый, – напомнила я ей. – И строю свои гипотезы на основе наблюдений.
Она неохотно кивнула.
– Да, вы к нам строги, но вы правы. Женщины часто бывают утомительны, но не в этом месте. Здесь вы найдете себе подобных.
– Я здесь всего лишь гостья, – сказала я.
– Да, конечно, – последовал ответ.
Я допила пунш и аккуратно поставила бокал обратно на стол, а затем заговорила.
– И как бы ни приятна мне была эта беседа, не кажется ли вам, что пора переходить к основной цели нашей встречи?
Леди Сандридж прищурилась.
– К какой цели?
Я слегка поклонилась.
– Думаю, вы хотите задать мне несколько вопросов, ваше высочество.
Глава 3
Тишину, повисшую в комнате, казалось, можно было потрогать руками. Потом леди Корделия вновь закашлялась и вскочила с кресла. Леди Сандридж повелительным жестом велела ей сесть.
– Все хорошо, Корделия. Не нужно было и пытаться обмануть мисс Спидвелл. Меня предупреждали, что ее нельзя недооценивать. А сейчас, я уверена, вам нужен стакан воды, чтобы унять кашель, а нам с мисс Спидвелл пора поговорить с глазу на глаз.
В тот же миг леди Корделия присела в глубоком реверансе и удалилась, успев перед уходом бросить на меня внимательный взгляд. Я сидела, ничего не говоря, используя молчание против леди Сандридж так же ловко, как она использовала его против меня в самом начале нашей встречи.
– Вы знаете, кто я? – начала леди Сандридж.
– Я знаю, что вы дочь королевы Виктории. Но не могу с уверенностью сказать, которая: у вас очень сильное сходство с сестрами.
Надежда этой леди сохранить инкогнито в данной ситуации была мне совершенно непонятна и казалась крайне наивной. Это была наиболее часто появляющаяся на снимках семья во всей империи, и буквально дня не проходило без того, чтобы их фотографии не напечатала одна из газет. К тому же они все были похожи друг на друга, и тем легче было понять, что это кто-то из семейства.
Она неожиданно улыбнулась.
– Угадайте.
Я задумалась, рассматривая ее изящное лицо, красивый костюм, сильные руки, сложенные на коленях будто в молитве.
– Луиза.
– С первого раза. Как вы узнали?
Я пожала плечами.
– Старшая – кронпринцесса прусская, вряд ли она сейчас в Лондоне. Принцесса Алиса умерла уже
