… Я проснулась сегодня и сразу поймала себя на ощущении, что счастлива, впервые после трёхнедельного кошмара непрерывающейся эмоциональной бури. Счастлива так, как была счастлива в тот последний наш день, проснувшись в твоих объятиях. Я так реально ощутила твоё присутствие, что боялась открыть глаза. Потом всё-таки решилась, но это ощущение не пропало. Ты как будто рядом, только не видимый. Вот моя голова на твоём плече. Вот я перебираю пальцами твои волосы и, вдыхая твой запах, от которого у меня напрочь сносит крышу, прижимаюсь животом к твоей голой спине и целую тебя в затылок.
Сообщение от тебя было бы как вишенка в макушке торта, но нет, у тебя не было интернета, и скорее всего, ты снова был с ней. Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Проснувшаяся Дурга[1], вздымая волны гнева, торопила отомстить всем и сразу, подсказывая самый эффективный способ. Но нет, я не могу, не хочу – безвольно повисала я в её объятиях – подскажи другой способ. Я люблю его. Я хочу, чтобы он был счастлив.
- Даже если не с тобой?
- … Да, даже если не со мной.
Меня всегда пугали истории Русалочки и других барышень, пожертвовавших собой ради счастья любимого, но видимо, пришла пора и мне перешагнуть через эту грань любви.
- Тогда борись за любовь!
- Бороться? Это смешно, мне уже давно не восемнадцать. К тому же, он там, а я здесь.
- Это в тебе говорит страх. В восемнадцать тебя не смущали ни расстояния, ни время.
…Я вспомнила своего первого мужа, залитые слезами письма в армию, свадьбу, рождение сына, Анжелку, к которой я ревновала до беспамятства даже после свадьбы. Помню, как мы встретились с ней через двадцать лет и смотрели друг на друга издалека. Нам нечего было больше делить. Сашки не было. А мы с ней взрослые тётки, у которых по паре детей. Если бы мы смогли решиться и заговорить, то наверняка стали бы подругами...
Иду на кухню ставить чайник. Пока он греется, приходят новые мысли.
У тебя нет шансов – убежать от меня. Мне нужна твоя любовь. Ты разбудил во мне дракона. Я обклею всю Москву билбордами с моими фото. Я буду в ТВ и по радио. В интернете все разговоры будут только обо мне. Твои режиссёры будут снимать фильмы по моим сценариям. А ты будешь художником-постановщиком моих фильмов. У тебя нет шансов, даже если ты из всех сил будешь делать вид, что не любишь меня. Прохожие будут говорить тебе: «Эй, парень! У тебя нет сердца. Она так любит тебя». Собаки, сдвинув бровки, будут выжидающе следить за твоей реакцией. Актрисы, будут смотреть на тебя моими глазами, их голоса будут призывно звучать в твоих ушах и, оформляя наш фильм, ты с головой окунёшься в атмосферу моей любви, которая не могла бы возникнуть без тебя. Сопротивление бесполезно. Наслаждайся или умри!
А что? Всё лучше, чем сидеть и размазывать слёзы по лицу, в ожидании приговора. Вечером получила долгожданное сообщение, из которого ничего было не понятно, но впервые он назвал меня «душа моя». Для меня это был знак. Спать легла счастливая.
…Где-то среди ночи, я явно почувствовала, что его вилка вошла в мою розетку. Горячая волна разлилась по телу и весь остаток ночи я провела в нирване. Люди принимают наркотики, чтобы хоть немного почувствовать это состояние...
На этом моменте я прекратила чтение, уловив, в принципе ход рассуждений то безмерно счастливого, то такого же безмерно несчастного автора. Пролистав тетрадь, я заметила, что прочитала едва ли десятую часть. Я предложила Светлане, в целях экономии времени, оставить тетрадь, чтобы я могла прочитать, сделать пометки и продумать эффективные стратегии помощи, и перешла к работе по плану.
- Светлана, что вас больше всего сейчас гнетёт?
- То, что мой любимый не со мной, – ответила она, немного подумав.
- А тот факт, что он вас не любит, вас не смущает? – спросила я её.
- Почему не любит? Откуда вы знаете?
- Потому что, если бы любил, то вы были бы вместе. Логично?
Женщина обиженно надула губы, но ничего не ответила. Я продолжила:
- На прошлой встрече вы сказали, что не можете принять некоторые качества своего любимого. Можете перечислить, какие?
- То, что он не любит меня, – с нотками раздражения в голосе отчеканила Светлана, а потом, будто испугавшись своей дерзости, сжалась в комочек.
- Но вы ведь так не думаете? К тому же это не его качество, а его выбор. Что с ним не так?
- Он уходит от проблем в алкоголь. Он пренебрежительно говорит о женщинах, это идёт даже не словами, а фоном. Я слышала, как он врёт по телефону. Я видела его обратную сторону – он был словно сдувшийся шарик после «сдачи» спектакля, и меня это очень неприятно поразило. Я не ожидала такого контраста. К тому же, как потом выяснилось, он пригласил на «сдачу» и ту девушку, с которой спал до меня. И ещё, он самовлюблённый.
- Так. Хорошо. Вы наблюдательны. А что больше всего вас бесит в нём?
- Вот это самодовольство и бесит. Он так влюблён в себя…
- А вы в себя влюблены?
- А я влюблена в него... Вы хотите сказать, что я себя не люблю? Вы меня раньше не знали. Это я себя ещё люблю… Как же ж нужно себя любить, чтобы перестать вляпываться в неприятные истории? И есть ли они вообще, приятные истории?
- У меня нет ответа на ваши вопросы, но они есть у вас. Что ваш возлюбленный может позволить себе такого, чего не можете позволить себе вы?
Женщина задумалась и, отвечая на вопрос, стала говорить медленнее:
- Он из отношений всегда извлекает выгоду. Он сказал, что всё, что у него сейчас есть, он этим обязан жене. А! – женщина вскрикнула, всплеснув руками, будто её поразила страшная догадка. – Когда я сказала ему: «Ты мой герой», он ответил: «Твой герой – прохиндей» и сказал, что суть его бизнеса в том,
