Она потрясенно втянула воздух и схватилась за его рукав. – Что-то не так? – прошептал он в нежную ямку, где шея переходит в плечо. – Н-н-нет, – казалось, голос изменяет ей, – просто это… это… – М-м-м, продолжай, – его губы двинулись вдоль плеча, оставляя влажные пятна на блузке и подрагивая в улыбке. – Это очень странно, – выдохнула она.

– Что именно кажется тебе странным? – учительским тоном отозвался Бенедикт и легко накрыл рукой ее грудь под блузкой. – Слишком сильные… – она подбирала слова – слишком сильные ощущения.

Он улыбнулся.

– Потерпи, дальше будет легче.

Она застонала и уткнулась лбом в его плечо. Бенедикт, как ни в чем ни бывало, расстегнул несколько верхних пуговиц на ее блузке и провел языком влажную дорожку от шеи вниз. Ее тело выгнулось, отзываясь, и беспомощно задрожало.

– Говори, – выдохнул он, – я хочу знать, что ты чувствуешь.

– Это приятно, – ее голос звучал напряженно и сосредоточенно, словно она решала математическую задачу, – но я боюсь.

– Чего ты боишься? – он расстегнул еще две пуговицы и мягко развел в стороны полы рубашки, обнажив простой белый бюстгальтер.

– Боюсь, что ты не остановишься, – едва слышно, с мукой прошептала она.

– Я могу остановиться в любой момент, – его руки небрежно обвели границы аккуратного белья. – Ты этого хочешь?

– Нет! – она зажмурила глаза.

– Ну, тогда давай подкинем еще дров в топку твоего страха, – усмехнулся он и, заведя руку ей за спину, щелкнул застежкой лифчика. Она глубоко вздохнула и позволила ему освободить свои руки от рукавов рубашки и широких белых бретелей. Горячие пальцы обвели полушария грудей и ущипнули напряженные соски. Ее глаза широко раскрылись, а щеки порозовели. Она снова выгнулась и тихо застонала.

– Тебе не нравится? – казалось, он откровенно наслаждается ситуацией.

– Я… – она хватала воздух ртом – я хочу еще… больше.

– С удовольствием, – он наклонился и обхватил губами ее сосок, а его руки легли на ремень ее полотняных брюк и, в несколько быстрых движений расстегнув его и приподняв Энни за талию, осторожно стянули штаны до середины бедер. Оторвавшись от ее тела, он задумчиво провел указательным пальцем под резинкой кружевных трусиков и, встретив ее выжидающий взгляд, одним рывком стащил их вниз, одновременно помогая снять брюки. Сгорая от смущения, она смотрела на него из-под полуприкрытых век.

 – Прекрасно, – прошептал он, – замечательно, – его голос, низкий и ласкающий, горячим воском капал в тишину. – Знаю, я обещал тебе, что не сделаю ничего страшного или неприятного, – он наклонил голову. – Но, боюсь, тебе придется пережить маленькую экзекуцию. Закрой глаза и думай об Англии.

Прежде, чем она успела что-либо возразить, он резко раздвинул руками ее ноги и, опустив голову, медленно коснулся языком ее клитора. Она задрожала всем телом и попыталась вырваться, но Бенедикт держал ее крепко.

– Всего несколько минут, и ты свободна, – в его голосе искрился смех.

Энни взглянула на него, подняв голову, и снова обессиленно откинулась обратно, сотрясаясь от беззвучного хохота. Он довольно хмыкнул и продолжил ласкать ее, не давая ускользнуть и с удовлетворением прислушиваясь к отрывистым вздохам и коротким вскрикам удовольствия. Когда же она выгнулась и сладко задрожала, охваченная наслаждением, он отпустил ее ноги и, отстранившись, принялся раздеваться.

Расширившимися глазами она смотрела на него, скользя взглядом по его обнаженному телу. Бенедикт улыбнулся и, отбросив в сторону одежду, провел рукой по ее груди, спустившись вниз по животу и снова задевая пальцами клитор. Она закрыла глаза, выравнивая дыхание.

– Ты хочешь, чтобы я продолжал?

Не в силах произнести ни слова, она только молча кивнула и, открыв на мгновение глаза, умоляюще посмотрела на него. Он потянулся к тумбочке и, взяв оттуда презерватив, ловким движением открыл его и раскатал по своему возбужденному члену. Она молча сглотнула.

– А теперь, – сказал он, нависая над ней и почти касаясь губами ее уха, – я хочу, чтобы ты расслабилась и просто позволила мне сделать это. Если станет страшно, я здесь, – он усмехнулся, – в непосредственной близости. – С этими словами он нежно провел языком по ее шее за ухом и вошел в нее.

Энни приняла его в себя, как горные ущелья принимают ветер, и это было прекрасно. Он посмотрел на нее, не торопясь начать двигаться, пока она не открыла глаза и не шевельнула губами, требуя прекратить это безобразие. Тогда он улыбнулся и принялся двигаться, мягко и размеренно, подбирая нужный ритм и отыскивая внутри нее ответы на вопросы, как это ему всегда удавалось. Оргазм накрыл ее резко и безжалостно, и она жалобно вскрикнула, сжимая его плечи и давая ему возможность открыть дорогу своему собственному наслаждению. «Совершенная клиентка», – пронеслось у него в голове, и, судя по ее взгляду, кажется, она поняла его.

Позднее, лежа рядом с ней, обессиленный и довольный, он лениво смотрел, как она одевается, и невольно думал о том, что Тони все-таки гений, пообещав себе выставить ему бутылку виски. Словно услышав его мысли, Энни обернулась к нему и, внимательно посмотрев ему в глаза, тихо сказала: «Спасибо». «За хороший секс?» – он иронично поднял брови. Она наклонилась к нему и нежно поцеловала в щеку. «За то, что меня больше никто и никогда не сможет изнасиловать», – с улыбкой сказала она, закрывая за собой дверь.

Глава 4

Элен. Кантилена

Кантилена (итал. cantilena «песенка» от лат. cantilena «пение») — широкая, свободно льющаяся напевная музыка, как вокальная, так и инструментальная. Кроме того, термин также обозначает напевность самой музыки или манеры её исполнения, способность певческого голоса к напевному исполнению мелодии. Оба эти значения восходят к названию средневекового музыкально-поэтического жанра.

Также это понятие часто применяют мастера, производящие музыкальные инструменты. Получившийся инструмент может иметь кантилену, а может быть лишён её. Последний считается браком, так как не отвечает требованиям «певучести».

– Элен Шмидт, тридцать лет, секс-работница, профессиональное выгорание, – Тони хлопнул папкой по столу и с довольным видом уставился на Бенедикта.

Бенедикт поднял брови.

– Профессиональное выгорание?

– Эмоциональное. Перестала получать удовольствие от работы.

Бенедикт раскрыл папку и проглядел фотографии.

– Если когда-нибудь получала. Где ты ее нашел?

– Она сама меня нашла. Позвонила с неделю назад, назвала себя, сказала, что хочет встретиться, и указала, куда и когда я должен явиться. – Тони налил себе виски и плюхнулся в кресло у стола.

– И ты пошел?

– Побежал! Я сразу понял, что это наша девушка. Ты же знаешь, я нюхом чую такие штуки.

– И?