В лесу всё было так же, как и до поляны. Только аномальной растительности стало меньше, но появились обычные гравитационные ловушки. Здесь также было много поваленных деревьев и просто густых кустов, которые мешали идти: приходилось ломать сухие и жёсткие ветки. При этом видимость снижалась. Пока мы занимались прокладкой дороги, на нас могли напасть, и мы бы не смогли нормально отреагировать. Но, спасибо Зоне, ничего такого не произошло. Наш отряд во главе со мной вышел к большому полю, на дальнем краю которого проходила небольшая речка, а точнее ручеёк. Трава, растущая на этом поле, была нам примерно по пояс. Но сама по себе опасности не представляла. Небольшой ветерок гонял её волнами. Я остановился, наблюдая за этим явлением.
- Красиво. Прямо как в рекламе, когда пшеничные поля показывают. – Сказал Минт.
- Да. Только это не пшеница, а просто жёлтая трава. – Заметил Мазай, прикрывая наш тыл.
- Не нравится мне этот ветерок. Минт, что ты можешь здесь сказать? – Спросил я у туриста.
- Я, ну не знаю. Просто ветер, по-моему, колышет траву. Только разве, что трава высокая, но для диких мест, я думаю, это нормально.
- Это нормально, ты прав. – Согласился я, доставая бинокль из бокового кармашка на рюкзаке. – Но ветер мне не нравится. Совсем.
Я разглядывал колыхающееся поле перед собой, высматривая что-то необычное, и заметил: трава-то равномерно колышется! А это верный признак недоброго.
- Не пойдём мы здесь. – Сказал я, поворачивая налево.
Мы решили обойти поле слева. Но оно казалось очень длинным, хотя до ручейка, который ограничивал его, было рукой подать. Но вступать в мягкую ниву я не собирался, хотя какая это нива – хлеба то нет. Я ещё раз посмотрел на стебли травы в бинокль, и понял, что хлеб то есть! Колосья пшеницы клонились к земле, принуждаемые ветром. Мы подошли к краю поля и учуяли запах пшеницы. Я жил в детстве в деревне и такой запах не спутаю не с чем. Как это понимать?
- Хлебом пахнет. – Сказал Мазай.
- Да это же пшеница! – Воскликнул удивлённо Минт и отпустил руку Сони. Девочка словно этого и ждала. Она побежала к полю, радостно размахивая руками. Я в ужасе уставился на неё и на поле. Мой взор уловил в траве, недалеко от её края, скелет кабана. Его идеально выскобленные и очищенные от мягких тканей кости выделялись в траве. Кости лежали не как целый скелет, а как то перекручено. Голова и задние копыта правильно, а грудная часть и передние ноги смотрели в сторону спины. Я стремглав бросился за девочкой, которая бегала быстро благодаря лёгкому костюму и отсутствию амуниции. Она уже добежала до края аномалии. Волна пробежала прямо перед ней, а затем она забежала в траву. Я встал как вкопанный у границы поля. Мой инстинкт самосохранения и сталкерская чуйка просто не дали мне идти дальше. Сзади слышался топот остальных ребят. Я с ужасом наблюдал, как Соня бежит по полю, а следующая волна уже накатывает сбоку. Девочка сместилась в противоположную от волны сторону, а затем ветер накрыл её.
- Соня! – Прокричал Михаил и бросился следом. Мы с Мазаем ухватили его за плечи. Когда трава успокоилась, я разглядел, что Соня стоит у ручья, обхватив себя за грудь, и тяжело дышит. Её глаза были полны страха.
- Как она это сделала? – Спросил Мазай.
- Шустрая девчонка, но её зацепило-таки. – Ответил я. – Вопрос: как мы это сделаем?
- Не знаю, но нужно сделать. – Сказал Мазай. – Ладно, я самый высокий и ноги длинные у меня, поэтому я первый.
Он поправил рюкзак, подтянул автомат и посмотрел на поле. Когда прошла волна, он тут же бросился через ниву, при этом смещаясь немного в сторону от новой волны.
И он прошёл! Волна пролетела сразу, как он ступил на чистую землю. Минт был следующим. Он тоже нервничал, но меньше меня. Он просто не понимал, что может случиться. Михаил подождал, пока волна пройдёт и побежал, смещаясь в сторону уходящей аномалии. Я не смотрел за ним: мне нужно прикрывать свою позицию. Победный крик с той стороны известил меня, что всё хорошо. Я обернулся: Минт подошёл к Соне, а затем начал осматривать её.
Я перевёл взгляд на поле, подтянул все ремни и закрепил автомат. Ну, Зона, не дай сгинуть!
Волна пробежала передо мной, и я бросился вперёд. Бежать было легко, трава почти не мешала. Я видел вторую волну и начал смещаться в сторону, но она нагоняла быстро, а до конца аномалии было ещё несколько десятков шагов. Я ускорился ещё. Когда понял, что мне не успеть, прыгнул вперёд. Сбоку приближалось что-то тяжёлое, давящее как каток. Я уже наполовину вылетел из поля, когда она накрыла меня. Ощущения, как будто ноги засунули в центрифугу. Они начали поворачиваться, я напрягся, чтобы ноги не повернулись отдельно от торса. Сработало: я весь перевернулся лицом вверх, а затем упал на землю спиной.
- Ты как, живой? Выглядело это неприятно. – Сказал Мазай, когда подбежал.
- Такое ощущение, как будто ноги запихали в матрас и его скатали. Теперь понятно, чего так Соня испугалась. - Я опёрся на плечё друга и встал. Подрыгал ногами, растёр их немного. Вроде бы полегчало.
- Соня-то в порядке? – Спросил я.
- Да, уже успокоилась.
- Тогда нужно идти дальше.
- А долго ещё идти? – Спросил Минт.
- Да мы только вышли вообще-то. – Мазай осмотрел лесок, который расположился перед нами. Он казался менее густым.
Мы прошли небольшую полоску жухлой и примятой травы и углубились в лес.
***
После целых суток проведённых в комнате со стражником-кровососом у входа Октан начал понемногу терять рассудок. Выбраться он не мог, как не пытался. В этой небольшой спаленке было одно окно, которое в первый же день Юля заделала аномалией «Плёнка»: сунешь руку и увязнешь навсегда. Теперь по окну пробегали небольшие волны зеленоватых отсветов. Наёмник пытался ковырять стены, но на поверку оказалось, что они крепче, чем он предполагал. Юля сказала, что он может делать в комнате всё, что хочет, потому что она планировала вскоре сменить дом и порча мебели, равно как и стен или потолков её совершенно не огорчали. Она каждое утро и вечер приносила еду и графин воды. В туалет он мог выйти,
