— Как папа?

— Эм… — невнятно отозвался дядя Дима, добавляя еще глоток. — Но поскольку у него там не было океана, он построил себе остров, где получилось. Посреди города.

— Как это?

— А вот так. Чудесный остров между обычных улиц, волшебный рыцарский замок с башенками среди плоских дворцов.

— Правда волшебный?

— Да, в общем, нет. Знаешь, когда получается волшебство?

— Как?

— Неправильный вопрос. Не «как», а «когда». Нет рецепта, есть необходимые условия. Поэтому — когда. Волшебство получается, когда в него верят.

— А тот Павел что, не верил?

— Он боялся. — Доктор многозначительно поднял указательный палец. — А между страхом и верой, юный друг, согласись, большая разница.

— А мой папа боится?

— Хм. — Дядя Дима еще раз глотнул, потом очень аккуратно завинтил крышечку и отправил флягу в карман. Посмотрел на мальчика странными, чуть диковатыми глазами. — А это ты у него сам спроси.

Игорь не стал говорить, что теперь уже он боится — спрашивать у папы. Вместо этого уточнил:

— Значит, тот Павел умер из–за своего страха?

Дядя Дима вздохнул. Стащил пиджак, под которым оказалась прежняя обычная футболка. Игорь подумал, что, наверное, доктор все–таки никуда не уедет. Это было здорово, потому что иначе с кем тогда можно поговорить? В смысле, из взрослых, Аш–о–Эх не в счет.

— Я не пророк, — почему–то устало сказал доктор. — И даже не историк. Извини, малыш. И я не могу ничего решить за твоего папу.

— Тогда вы знаете, что надо делать, чтобы не погибнуть из–за страха?

— Знаю. — Доктор забросил на плечо мятый пиджак. — Нужно не бежать, а идти ему навстречу.

Он встал, опершись на камень и неуверенной походкой, глубоко увязая узконосыми туфлями в песке, направился обратно к дому…

— Дядя Дима! — окликнул его Игорь, спохватившись, что не спросил самого главного. — А кого боится мой папа? Мертвых?

Доктор не ответил.

Про саркофаги Игорь сначала пытался выяснить сам. Прислушивался к разговорам прислуги, когда та собиралась у Розы на кухне за завтраком и ужином. Но обрывки, которые ему удалось расслышать, запутывали его еще больше.

— А я, когда вернусь, куплю себе целый год в Древнем Риме.

Это горничная, София, высокая, плечистая, с длинным костлявым лицом и злыми черными глазами. Она как верблюжья колючка — угловатая, пересохшая, ощетинившаяся иглами. Игорь старался обходить ее подальше — нет, конечно, она не трогала его и пальцем, но ее взгляд как серная кислота — кажется, что проплавит насквозь. Странно, что папа этого не замечает. Наверное, потому, что он вообще Софию не замечает.

— Гладиатором, что ли? — фыркнула Лиза, смешливая и пухленькая. Она возится со всяким зверьем на заднем дворе, и Игорь иногда помогает ей кормить кроликов и цыплят. Лиза добрая, цыплята ее любят, но с Софией она разговаривает сердито. Наверное, эта София заражает всех, ранит, царапает колючками, брызгается жгучей кислотой.

— Дура, — равнодушно сказала София. Она привыкла, что ей так отвечают.

— Девочки, не ссорьтесь. — Роза поставила на стол миску салата, разложила вилки. — Я сама туда заглядывала, в Древний Рим. Меня подруга затащила, она вообще была любительница разных… ну, авантюр.

— И что?

— Ну, это было давно. Много лет назад. У меня на прежней работе был оплаченный вечер по субботам.

— И что?

— Интересно, — Роза усмехнулась, пожала плечами. — Я там познакомилась с одним гладиатором.

— О-о, расскажи, Роза, — почти одновременно воскликнули девушки.

— Ну, мы разговаривали. Гуляли.

— С гладиатором? — изумилась Лиза.

— А что такого? Он был очень начитанный. По памяти читал мне Гумилева. «Далеко на озере Чад…» Вы, поди, не знаете, кто такой Гумилев? Молодежь… А еще говорите, что ищете романтику…

— А потом, Роза?

— А потом его убили. — Роза замолчала, задумчиво и неподвижно уставившись в стену. — Я прорыдала всю ночь.

— Как? — изумилась София.

— Гладиаторов часто убивают, детка. Многих — в первый же день. Просто не все внимательно читают договор, прежде чем его подписать.

— Боже, Роза, ты… — Лиза всхлипнула, сочувственно глядя на рассказчицу круглыми глазами.

— Его убили, а я, дура такая, даже не догадалась спросить номер его карты. И он про меня ничего не знал. А мертвым нельзя разговаривать, знаете?

— И ты его так и не нашла?

Роза вздохнула, налила себе компот, поднесла к губам, пряча за чашкой расстроенное лицо.

— Ну, Роза… — нетерпеливо вздохнула Лиза.

Роза допила, поставила чашку на стол. Улыбнулась.

— Не нашла.

— О–о–о…

— Он меня нашел.

— Как?

— Ну, говорит, секрет. Друг помог, да и сам он землю рыл несколько недель.

Тут Игорь, притаившийся за окном, совсем затаил дыхание. Вот оно, подумал он. Наверное, где–то здесь отгадка насчет саркофага. Потому что, как Игорь помнил из пройденной истории, в традициях многих народов было зарывать своих мертвых в землю. А еще если вспомнить суеверия, то иногда мертвецы снова выходили из–под земли, ошибочно считая себя живыми. Но можно ли в таком вопросе опираться на суеверия, Игорь не знал. А Роза больше ничего интересного про это не сказала.

— И что?

— Ну и больше мы не ногой в этот Древний Рим, чтоб ему провалиться! Я иногда до сих пор во сне вижу, как он умирает на арене, хрипит, хочет вдохнуть или что–то сказать, а кровь так и хлещет из горла и льется на грязный песок. Его кровь, его последние секунды. А я к нему бегу, но не могу прорваться сквозь толпу — эти чертовы зрители, которые пришли посмотреть, как он умирает. Гнусное дело, девочки, ничего там хорошего.

— А он?

— И ему иногда снится. Я знаю, хоть он мне и не рассказывает. Но по глазам видать. Такое всегда видать по глазам, если смотреть. Когда разок умрешь — уж поверьте, это запоминается навсегда. И повторять не хочется.

— Так, а он… А вы… ну…

— Мы уже много лет вместе. Живем на одном острове среди океана. Я заправляю кухней, а он чинит технику, — Роза улыбнулась.

— Мартин? Это Мартин! Роза, ты нарочно так это все рассказала! Я думала, умру от переживаний! — вытирая слезы и смеясь, сказала Лиза.

— Как было, так и рассказала. Но, слушай, Софи, так бывает редко. Мне просто повезло. Понимаешь? Вот вам на десерт история моей подруги, ну, помните, той, которая меня затащила в Рим? Она там рабыня уже несколько лет. И раз пять умирала… не очень приятной смертью.

— Как? Как так получается?

— Ну… надо всегда читать договор, девочки. Особенно то, что там написано мелким шрифтом. А лучше не влезайте