— Берегите силы, — посоветовал Слон, поднимая Долинина на руки. — Теперь, я так понял, мы сами по себе и никакая прога не поможет.

— Отстань! — Законодатель отбился от его рук, упал на четвереньки.

Подняться не получилось, и Долинин полез на карачках в тень деревьев, прячась от горячего солнца.

— Нашелся… мне еще… нянька… — страдая от отдышки, ворчал он, прислонившись к стволу дерева.

Тем временем Слон нашел в траве одежду, натянул штаны и рубаху из тонкого полотна, надел мягкие кожаные туфли.

— Ты! — крикнул Долинин, отдышался. — Кто твой… законо…

Телохранитель покачал головой: гнев убьет Долинина быстрее, чем кто–либо придет им на помощь. Безликий секретарь–референт организует поиск, соберет спасательную партию, едва почувствует отсутствие обновлений, поступающих от проги законодателя. Пройдет около двадцати минут. Впрочем, спасательную команду ждет такое же крушение, выходит, путешествие в один конец. Но ведь десять лет назад он вернулся!

Телохранитель принес Долинину одежду. Тот попытался справиться сам, однако запутался в рукавах рубахи и совсем обессилел.

Мальчик вышел из леса в сопровождении статной женщины с седыми волосами, собранными в узел на макушке. Увидев Слона, женщина замерла. Ее взгляд, полный удивления, показался телохранителю знакомым.

— Эй… Эй, — тихо захрипел Долинин. — Помощь… Нам нужна помощь…

Мальчик поспешил к нему, взял за запястье, к чему–то прислушался.

— Пульс слабый, — сказал он Слону. — Надо быстро возвращать.

Долинин вцепился в запястье мальчика, часто заморгал, будто что–то мешало ему хорошо видеть.

— Нет. Послушай, — горячо заговорил он с мальчиком, — я ищу Эйприл… Ты не видел здесь… размалеванную…

Мальчик оглянулся на женщину.

— Долинин? — удивленно произнесла она. — Это ты?

— А! — воскликнул законодатель и неожиданно потребовал: — Черт! Дайте свет! Где эта сука?!

Внезапно пришедшая старость ослепила его. Он приподнял подбородок, будто принюхиваясь в поисках жертвы, и, оттолкнув мальчика, одержимо пополз к приме.

— Ты… Эйприл! Ты сука… еще жива! Ты…

Слон едва удержал законодателя.

— Нужна помощь, — обратился телохранитель к мальчику, прижимая разъяренного Долинина к земле.

Мальчик хлопнул в ладоши, встряхнул руками, будто скинул с себя что–то невидимое, и его одежда превратилась в длинный до пят белый халат, а потом сформировалась в белую просторную рубаху и брюки с замысловатым светло–серым рисунком. Одно прикосновение к Долинину — и рисунок с костюма перетек на запястье законодателя, превратился в текучие цифры и разноцветные диаграммы.

— Кто–то усилил ему ненависть. — Мальчик показал на прозрачный силуэт тела, проявившийся на запястье законодателя. — Это эмограмма психологического состояния. Видите синеву в районе груди? Он проходил психокоррекцию.

— Да, совсем недавно, — сказал Слон, вспомнив, как улыбался врач–программатор, покидая кабинет Долинина.

— Плохо, — покачал головой мальчик. — Откорректировать назад я не успею. Остается одно… — Он встал с колен. — Отправляем в Митридат–град.

Прога все же восстановила запись десятилетней давности. На видео оказались не колонны, а человек был ребенком, русоголовым кареглазым мальчишкой лет двенадцати по биологическим часам — недоразвитый мужчина.

— Уверен, что самоубийство — верный выбор? Ты ее любишь, — говорил недоразвитый Слону. — Любовь — сильное чувство. Но ты почему–то решил, что недостоин ее, что Апрель никогда не будет с тобой. Это трусость! Лучше вернись назад. Здесь ты не найдешь покоя. Здесь нет прог, которые избавят тебя от переживаний.

Слон вернулся в Митридат–град, поступил на службу к Долинину, чтобы постоянно быть рядом с Апрель–Эйприл. Прошло десять лет, прежде чем он посмел пригласить приму в ресторан, признаться в чувствах, чем нарушил контракт с законодателем. А поутру он струсил вновь и ничего не сделал, когда разгневанный Долинин избавился от Эйприл. Она ждала, она смотрела на него, сидящего за рулем ховермобиля…

Секретарь–референт вздохнул: мыльная пена! Вся эта история с любовным треугольником — просто жуть! Насколько же люди уязвимы и несовершенны!

Пока Долинин придавался мести в Подмостках, пока горел ненавистью к когда–то любимой приме, референт обновил собственную прогу до уровня законодателя и забрал дело Долинина себе. Собственно, не потребовалось особых усилий и помощи со стороны, если не считать врача–программатора.

Долинин появился возле перил Объездного моста словно из воздуха. Совершенно голый, он стоял, тяжело хватая ртом воздух Митридат–града, и не мог надышаться. Сладкая истома застыла на его лице — проги града действовали на центр удовольствий мозга, и после небольшой «голодовки» воздействие ощущалось особо остро. Референт знал это из архивированных файлов о суицидниках, но возвращение самоубийц не входило в его планы.

С Подмостками надо что–то решать. Потом! А сейчас…

На Долинине появился костюм простенькой проги. Не привык он к таким — поморщился брезгливо, огладил одежду, желая сменить фасон и цвет, но ничего не произошло.

— Ну, чего уставился? — рявкнул бывший законодатель на безучастного референта. — Помоги с обновлением, живо!

Секретарь изобразил улыбку, невозмутимо произнес:

— Есть одна проблема.

Долинин посмотрел на него как на заговорившего каменного истукана и наконец заметил в облике референта разительные перемены: лицо приобрело цвет и объем, будто художник прорисовал на сером овале красивые черты, придав невзрачному типу изысканности и благородства. Но если раньше секретарь не вызывал у законодателя ничего, кроме брезгливости, то сейчас Долинин почувствовал, как волосы становятся дыбом на загривке и леденеет затылок: прекрасные черты неуловимо плыли — вот референт кажется юношей, легкий поворот головы — и проявляется нежный девичий лик, но эта красота и нежность пугали своей демоничностью.

Законодатель едва справился со страхом, вкрадчиво произнес:

— Неповиновение? — и гаркнул в привычной манере, надеясь на беспрекословное подчинение: — Совсем очумели!

Из лимузина вышли еще двое красавцев в изысканных костюмах. Даже не понять, кто из них женщина, кто мужчина. Долинин насторожился, недобро прищурился.

Секретарь, контролируя подключение к проге, увидел: законодатель собирается прокачать и применить оружие.

— Что за хня?! — гаркнул Долинин, не получив желаемого.

Референт остался невозмутим. Дешевый костюмчик — единственное, что может позволить себе бывший законодатель. Еще большее унижение — оставить его голым, но обнаженное тело — пусть и хорошо сложенное, как у Долинина, — вызывало у референта отвращение.

— О! Поверьте. Сущие пустяки, — голос референта оставался невозмутимым. — Вы больше не законодатель.

— Что–о–о?!

— Пришло время совершенства. Время ангелов, — ответил референт. — Люди — ненужный элемент.

Долинин шагнул к референту, но двое других безликих ловко скрутили ему руки и прижали спиной к ограждению Объездного.

— Прощайте, Долинин!

— Я был молод, — пожал плечами Слон. — Ты была для меня богиней, кумиром и… — Он выглядел смущенным.

Крепкий высокий старик стал похож на Артема Жданова: неловкий, краснеющий.

— Решил покончить с собой…

Эйприл покачала головой, с