– Попробуй.

– Может, и попробую. – Она положила шокер обратно в сумочку. – Но пока это возможно, я не хочу брать на себя роль мучителя.

Ларкин слегка выпрямился на своем стуле и поднял голову, не в силах осознать, что, скрывая улыбку удовлетворения, он принял совершенно неподходящий для этого момента вид и фактически изобразил самодовольную ухмылку. Ему показалось, что его похитительница очертила для себя этические границы, за которые не выйдет.

– Нет, не это, – сказала Джейн, словно читая его мысли. – Я хочу избавить себя от неприятностей, связанных с истязанием. Ты будешь сопротивляться хотя бы для того, чтобы показать свою силу воли. Сначала будешь сопротивляться, потом вырубишься, и мне придется приводить тебя в чувство. Ты наблюешь и обмочишься. Я бы не хотела видеть этих грязных подробностей пытки, потому что ты вызываешь у меня отвращение.

Теперь на его лице не появилось даже тени улыбки.

Джейн вытащила из сумки небольшой пакет со струнной застежкой и показала Ларкину содержимое: разрезанная на четыре части сосиска. Открыв пакет, она разбросала куски сосиски по темным углам, где валялись кучи бумаг.

Последовала настороженная тишина, затем в зловонном мраке внезапно раздались шуршание и тонкие писки соперников, сражающихся за территорию: нетерпеливая деловитость, свойственная тем, кто никогда не может утолить свой голод. Встревоженные шарканьем ног обитатели гнезд и прочих укрытий снова стали испускать мимолетные запахи мочи, плесени, мускуса, характерные для грызунов.

– Здесь их без счета. Никто не беспокоил их годами. Может быть, они даже не знают, что людей нужно бояться.

Ларкин повернул голову и вгляделся в темноту. Когда крысиная возня стихла, Джейн подалась вперед и потрогала стяжку на запястье адвоката.

– Конструкция такая, что затянуть туже можно, а ослабить нельзя. Очень жесткий и прочный материал. Можно только разрезать. Но тебе нечем ее разрезать.

Он нашел в себе силы, чтобы оставаться внешне бесстрастным. Джейн вытащила из сумочки пухлый сверток марли.

– Это кляп для тебя. – Она достала рулон липкой ленты. – А это я обмотаю несколько раз вокруг твоей головы, чтобы ты не выплюнул кляп. – Она положила марлю и ленту обратно. – Видишь собачьи миски на столе?

Он посмотрел на миски.

– Я поставлю их на пол, среди всего этого хлама, возле тех мест, где у них гнезда. Четыре бутылки воды – это для мисок. Чтобы попить, бедняги тащатся в подвал, где после дождя собирается вода. Но она такая противная, грязная, застойная. Им понравится вкус свежего напитка. Но это не просто вода.

Ларкин перевел взгляд на нее. Его тело, лицо, глаза цвета хаки были неподвижны, словно время остановилось, словно он сделался частью картины, внутри которой не действовали законы физики.

– Эта вода приправлена безрецептурным стимулятором аппетита. Раньше его отпускали только по предписанию врача. Раковые пациенты и все, кто страдает отсутствием аппетита, находят это средство весьма эффективным. Когда фармацевтическая компания разрабатывала этот продукт, его испытывали на лабораторных крысах, и эти ребятки просто озверели. Чтобы прийти в такое состояние, местным понадобится два часа, с учетом концентрации раствора. Для тебя это будут очень занятные два часа. Скучать не придется ни секунды.

Если бы стояла жара, могли бы оставаться кое-какие сомнения. Но день выдался мягкий, в помещении было прохладно, и появление сотен крохотных капелек по всей ширине белого как снег лба Ларкина могло иметь только одну причину. Он пришел к единственно возможному для себя выводу:

– Ты никогда этого не сделаешь. Никогда. Не это. Это… Варварство.

Джейн удивил ее собственный смех, искренний, но такой мрачный, что она забеспокоилась.

– Ах, милый, ты настоящий подарок. Вы лишаете памяти невинных девушек, выскребаете им мозги, не оставляете несчастным никакой надежды, программируете их, чтобы постоянно подвергать омерзительному насилию. Вы превращаете тех, с кем не согласны, в машины для самоубийства, доверяясь идиотской компьютерной модели. Вы грозите похищать и убивать пятилетних мальчиков. Моего пятилетнего мальчика. Думаешь, у тебя есть право называть меня варваром?

Джейн приподнялась со своего стула и наклонилась над Ларкином. Тот попытался отодвинуться, уверенный, что похитительница хочет жестоко обойтись с ним, но она только ущипнула его за щеку – не сильно, но так, что это напоминало извращенную ласку.

– Рэнди, в варварстве я с тобой соревноваться не могу. Здесь ты можешь многому научить других, а учиться тебе уже нечему.

Она снова села и вытерла глаза, словно слезы на ее лице выступили только от смеха. Лампа слегка шипела, тихие, приглушенные голоса говорили о неожиданном банкете. Эти бессловесные звуки были не громче поскрипывания половиц под ногами ночного призрака. Джейн снова наклонилась к Ларкину и сказала:

– Я в бегах уже больше двух месяцев. Меня включили в список самых разыскиваемых преступников, который висит в каждом полицейском участке страны. Нельзя даже сосчитать, сколько людей застрелили бы меня на месте при первой возможности. Меня загнали в угол, Рэнди, и я готова на все. Если ты не скажешь, как добраться до Дэвида Джеймса Майкла и как покончить с ним, я оставлю тебя на съедение крысам. Можешь не сомневаться: единственным, кто не одобрит мои действия, будет дьявол собственной персоной. Ты нужен ему живым, чтобы работать на него.

14

Джейсон Драклоу проникает через черный ход в почти бесконечное виртуальное пространство АНБ: море заархивированных телефонных звонков, текстовых посланий, электронных писем, видеороликов из неизвестных источников. Так аквалангист продирается через мутный слой воды, мимо коралловых рифов, ждущих своего исследователя, и, возможно, в какой-нибудь бездне он найдет правду о сотворении мира. Но сначала – обычный просмотр записей с дорожных камер…

За восточным окончанием проулка есть камера, которая могла бы зафиксировать приезд Ларкина в офис, но она явно неисправна. Сейчас на ней нельзя увидеть в реальном времени легендарный фешенебельный Беверли-Хиллз – только черный экран.

Джейсон перематывает запись: 7:00 утра, потом 6:30, потом 6:00. Но камера ничего не может ему предложить. И только в 5:00 камера вознаграждает его изображением улицы с севера на юг.

До рассвета, вероятно, около часа. Освещенная искусственным светом улица объята предутренней тишиной. Проезжает моечная машина, тонкая струя воды смывает мертвые листья и мусор. В северном направлении следует фургон. Полицейский автомобиль, патрулирующий улицы, движется на юг.

Джейсон быстро перематывает запись вперед. В 5:11 внезапно появляется пешеход, потом вспышка света – и экран чернеет. Детектив прокручивает запись в обратном направлении, вплоть до того момента, когда фигура появляется из проулка. Затем он просматривает видео с нормальной скоростью.

Свет уличных фонарей не столь ярок, как свет солнца, но Джейсон уверен: на экране женщина. Она поднимает обе руки, и только в миг вспышки видно, что она обеими руками держит пистолет. Одновременно со вспышкой экран гаснет. Женщина – превосходный снайпер. Джейсон в курсе последних событий и понимает, кто, по