Она провела в библиотеке всего несколько минут, а потом отправилась в Юму, штат Аризона, в трех часах пути от Каса-Гранде, и провела там ночь. В одиннадцать утра воскресенья она приехала в Сан-Диего и по анонимному телефону позвонила на номер, который дал Отис Фошер. Услышав мужской голос, Джейн, не называя себя, сказала:
– Думаю, вы ждали моего звонка со среды.
– Когда вы хотите встретиться?
– При первой возможности.
– В два часа.
Он сообщил ей адрес в Ла-Холье.
Это был один из самых аристократических и элегантных районов Сан-Диего, с улицами в три полосы и занятными магазинами. Самые дорогие особняки здесь стоили десятки миллионов долларов.
Дом Уилсона Фошера, построенный в спокойном современном стиле, стоил миллионов пять и стоял на участке площадью примерно в пять тысяч квадратных футов, на террасированном холме, но не в сверхдорогом первом ряду, а на третьей улице, считая от океана. Подъехав к нему, Джейн не увидела ничего подозрительного, припарковала «эксплорер-спорт» на параллельной улице и вернулась к дому Уилсона.
Хотя Отис Фошер ясно дал понять, что убьет ее, если она вновь появится на его территории в арканзасской глубинке, Джейн полагала, что в доме его сына ей ничто не угрожает. Согласно представлениям Отиса, оба они пользовались недостатками системы и в какой-то мере являлись союзниками; надо было только помнить, что подкупающий политиков Отис принадлежит к правящему классу, а Джейн – настоящий аутсайдер. В кризисной ситуации она стала бы для него расходным материалом.
Она нажала кнопку звонка. Мужчина, который вышел к ней, оказался ничуть не похож на своего отца: высокий, стройный, темноволосый. Слишком заостренные черты лица не позволяли назвать его красивым, но в свои примерно сорок лет он выглядел привлекательно. Закрыв за ней дверь, он сказал:
– Моя жена не хочет в этом участвовать. Она появится в пять часов. Вы должны уйти до этого времени.
– Ясно.
– Отец сказал мне, кто вы такая. Если бы вы не помогли моему брату Дозье в том деле, никакие силы ада не заставили бы меня пойти вам навстречу.
– Я вас не виню.
– Но при всем том вы стали настоящей отравой – я даже думаю, что папаша теряет хватку, делается сентиментальным на старости лет.
– Уверяю вас, он так же сентиментален, как кувалда.
Черты его лица заострились, словно у изображения на тотемном столбе, выструганного топором.
– Это у вас называется юмором?
– Это называется точной характеристикой. Послушайте, чем меньше мы будем пикироваться, тем скорее я уйду.
– Вот и славно.
Он провел ее по дому, отделанному большей частью в белых тонах со светло-серыми вставками, с изящной современной мебелью и абстрактными картинами, бездушными, как цепочки бинарного кода, распечатанные на принтере. Просторный кабинет Уилсона располагался на первом из трех этажей. За окнами во всю стену виднелись дома на двух других улицах, спускавшиеся к океану, который, казалось, сливался с небом, дополняя отделку фошеровского особняка: сероватые небеса и под ними – темно-серая вода с крапинками невысоких бурунов.
На стенах висели в рамках рендеры некоторых проектов Уилсона Фошера. Сейчас он работал сразу над несколькими постройками – двадцатиэтажными кондоминиумами, офисными башнями, отелями, правительственными зданиями, предпочитая архитекторов, слегка расцвечивавших то, что, по существу, было вариациями на тему многоквартирных крупнопанельных домов советской эпохи.
На каждом из двух длинных столов стояли компьютер, принтер и сканер, лежали книги и папки на кольцах. Пятифутовое пространство, разделявшее столы, позволяло Фошеру без труда перемещаться между ними на своем офисном кресле. Он пододвинул второе кресло, для Джейн, и оба сели перед компьютером.
– Это здание, о внутренностях которого вы хотите узнать?
– Вы можете скрыть свой адрес, чтобы не оставлять следов?
Его холодный взгляд говорил лучше всяких слов.
– Во что вы меня втягиваете?
– Ни во что, если вы умеете запутывать следы.
Настала тишина, – возможно, Уилсон думал о том, не отказать ли этой женщине, хоть ее и прислал отец. Наконец он ответил:
– Я мог бы зайти через пару офшорных адресов. Впоследствии их можно ликвидировать, словно ничего не было.
– Было бы неплохо, – сказала Джейн. Затем она объяснила, где находится десятиэтажное здание, в котором настанет конец ее поискам, а возможно, и ей самой.
Установив анонимную связь, Фошер начал с изображения из «Гугл стрит вью». Здание выглядело довольно современно: сглаженные углы, бледный известняк, двери из нержавеющей стали, оконные рамы, декоративные элементы. Над главным входом красовались буквы из матовой стали: «ДАЛЕКИЕ ГОРИЗОНТЫ».
Три верхних этажа отстояли от нижних примерно на пятнадцать футов, чтобы по всему периметру можно было устроить балконы. Здание располагалось в самой высокой точке улицы, а ближайшие постройки были максимум шестиэтажными, и три верхних этажа возвышались над окрестностями.
– В этом районе есть дома самого разного назначения, но все равно это многофункциональное здание выглядит необычно, – сказал Фошер. – Три верхних этажа – явно жилые. Но у входа есть вывеска с названием компании, а значит, на семи нижних этажах помещаются офисы. На каждом из трех верхних этажей балкон, кажется, идет непрерывно и не имеет перегородок, все квартиры выходят на него. Это серьезный недостаток проекта.
– На девятом этаже есть всего одна квартира, – сказала Джейн. – На восьмом и десятом – ни одной. Их занимает служба безопасности, охраняющая девятый этаж.
Он снова смерил ее ледяным взглядом, но на этот раз не стал утруждать себя высказыванием. Если бы Джейн не сообщила ему, он все равно поинтересовался бы историей здания после ее ухода.
– Вам говорит что-нибудь имя Дэвида Джеймса Майкла?
– Черт.
– Когда он в Сан-Франциско, то живет в этом доме, на девятом этаже.
– И вы хотите обойти его охрану?
– Не обойти, а пройти через нее.
– Для чего?
– Чтобы сделать видеозапись его признания в тяжких преступлениях. Это разрушит его империю и станет для него смертным приговором.
Фошер развернулся к большим окнам и уставился на океан, словно рассчитывая, что капитан Корабля Мудрости подаст ему совет с помощью семафора.
– У меня уже есть бо́льшая часть того, что нужно. Остается узнать еще кое-что.
– Майкл – видный защитник окружающей среды. Думаю, вам это известно.
– Я слышала, его заботит все это.
– Заботит? Его заботит только Д. Д. Майкл.
– Он жертвует немало денег.
– А получает гораздо больше. Этот сукин сын использует своих приятелей-экологистов, чтобы торпедировать проекты конкурентов на стадии выдачи разрешения. Проходит несколько лет, другая компания строит что-то очень похожее на отвергнутый проект. Потом выясняется, что он в доле, а может, и единственный владелец.
– И вы из тех, кому он натянул нос, да?
Фошер отвернулся от океана и посмотрел ей в глаза:
– Что вы хотите знать?
– Четыре лифта, – сказала
