Зверьки, похожие на енотов, далеко не убежали и теперь внимательно наблюдали за нами из высокой травы блестящими глазками. И да, их ждало потрясение: трое людей жадно набросились на сложенное в деревянный лоток угощение – морковь, репу, местные фрукты – и умяли все в течение одной минуты. Потом Иола обнаружила бьющий из-под земли ключ, и еще минут пять мы лежали животами на траве и пили, пили, пили.

Наконец я перестал ощущать себя песочным человеком, встал и огляделся. Теперь по нашей милости в ночном небе зияла черная дырища. Похоже, нам стоит убраться отсюда до появления служителей. Или наоборот…

– Слушайте… – Я уставился на Жреца в некотором замешательстве, не зная, как к нему обращаться.

– Зови меня Тир-Убрель.

– Господин Тир-Убрель, я вот что предлагаю: давайте подождем здесь до утра, а когда появятся служители Заповедника – мы с некоторыми уже знакомы, – то расскажем им, что случилось с вами. Здесь можно организовать штаб для борьбы с захватчиками.

Иола выразительно хмыкнула, а вот Жрец глянул с удивленной благодарностью, но потом медленно и печально покачал головой:

– Слабость привыкших к благоденствию народов в том, что они не желают верить ни тревожным знакам, ни явным предупреждениям. Даже в Черных Пещерах меня приняли за безумца. Какие доказательства я смогу предъявить? Великого Жреца никто не видел.

– Но что же делать?! – вскричал я.

– Вы славные ребята, но не заботьтесь пока о нашем мире, – посоветовал Тир-Убрель. – Вам важно как можно скорее отыскать вашего директора и учительницу или… или убедиться в том, что им уже не помочь, – добавил он глухо.

Я до хруста сжал зубы. О таком и думать было невозможно.

– А затем выбраться из Нижнего мира и предупредить других атлантов. Ибо что бы ни замышляли захватчики, первым делом они постараются устранить тех, кто может оказать им самое серьезное сопротивление. Возможно, с этого и стоит начать – немедленно отыскать путь наверх.

– Без Соболей? – ахнула Иола.

Жрец глянул на нее сочувственно, но добавил жестко:

– Потеряете время – потеряете всех. Впрочем, для начала можно проверить одну мою теорию.

– Какую?

– Относительно Гордеги. Люди, которых вы там видели, явно не хранители музея, значит, древняя тюрьма снова заработала. А если предположить, что ваши директор и учительница заперты там? Ведь в этом мире их больше держать негде.

Мы с Иолой обменялись безумными взглядами. Конечно, да как же мы сами до этого не додумались!

– Скорее туда! – вскочила на ноги девочка, окатив меня водой: она отмачивала в ручье изрезанные руки.

– Куда торопиться? – решил я охладить ее боевой запал. – Гордега неприступна, как и была. Дождемся рассвета, а там уж нападем на тех монстров.

– Ну я подумала… может быть…

Я заметил, что Иола с затаенной мольбой косится на Тир-Убреля, но не мог сообразить, чего она хочет. А вот Жрец – тот понял. Чуточку развел руками:

– Я и сам думал об этом. Флэммы умеют слышать безмолвный зов о помощи, но это скорее психологический дар, чем телесный. Я не уверен, что перенял и его, но готов это проверить.

Тут уж и я завопил:

– Так чего же мы ждем?

И первым рванул на тропу.

Глава девятнадцатая

Выродки

По желтой защитной тропе мы понеслись в сторону белеющей в полутьме скалы и черной трапеции на ее фоне. Перепрыгнули ров с предупреждающей голограммой. Идти приходилось осторожно: мы постоянно смотрели вверх, опасаясь появления клятой птицы. Но все было спокойно.

Вот мы и около здания. Судя по тому, что вагонетки рядом с ним не наблюдалось, монстры в халатах на ночь покинули это место. И кое-что изменилось: исчезла опоясывающая его живая изгородь, вернее, была сострижена так низко, что кустики едва достигали наших коленей. Подумать только, эти нелюди еще и обживаются! Ну, или принимают меры безопасности, чтобы никто не мог затаиться за ними.

Я тайком покосился на Жреца: что он слышит? Тот с сосредоточенным видом озирал здание, будто хотел запечатлеть в памяти каждый его миллиметр. Потом начал обходить его по периметру, а мы шли следом едва ли не на цыпочках, чтобы не помешать.

Прошло четверть часа. Я уже начал терять надежду, к тому же страшно хотелось полежать на травке среди кустов и хоть немного вздремнуть. Не выдержала и Иола:

– А что именно слышат флэммы? Самый тихий звук, какой даже мы не слышим?

Жрец утомленно покачал головой:

– Нет, невероятная способность флэммов заключается в том, что они каким-то образом резонируют на чужое отчаяние, на горькую мысль, не произнесенную вслух. В юности я расспрашивал об этом друзей-флэммов, но никто не сумел толком объяснить мне, как это происходит. Внезапный ступор, дрожь и онемение в пальцах, беспокойство без видимых причин…

Казалось, он уже понемногу бредил.

– Но я что-то слышу! – вдруг вскричал Жрец, быстро растирая пальцы. – Они там! По крайней мере, там Софи!

– А Эрик Ильич? – ахнула Иола.

– Надеюсь, тоже. Но я уверен, что услышал зов именно женщины!

Ошеломленные, мы смотрели друг на друга, не зная, радоваться или пугаться. Потом Жрец сказал:

– Что ж, это вносит некоторую ясность. Уверен, что Эрик тоже там, просто мужчины реже поддаются паническим мыслям. Теперь вам точно нужно спешить.

– Куда? – вскинула на него глаза Иола.

– В ваш лагерь, конечно. За подкреплением.

– Но зачем терять время? – горячо заговорил я. – Мы и сами отлично справимся с этими гадами. Мы бы и в тот раз их скрутили, если бы знали, что они за типы. Спрячемся за углом здания, налетим…

– Как вы думаете, они могли догадаться о вашем присутствии? – перебил меня Жрец. – Заметить исчезновение того биорда, к примеру?

Я поискал глазами Иолу, но она как раз отошла зачем-то к самому зданию. И ответил:

– Вряд ли. Окон в здании нет, если они и заметили позднее, что тело пропало, то просто решили, что птица уволокла его в свое гнездо, и все дела…

– Нет, – отрезала девочка, возникнув за моей спиной. – Они знают. Дыра в стене заделана свежим раствором.

– Вот же черт, – пробормотал я. – Слушайте, в Заповеднике не водится таких животных или птиц, которые любят грызть камни?

Тир-Убрель покачал головой:

– Они, конечно, догадались, КТО здесь побывал. И теперь уже не будут так беспечны, как в прошлый раз. Но давайте для начала посмотрим, куда ведут рельсы.

Идти по путям пришлось недолго. Справа от заповедника начиналась пересеченная местность, рельсы какое-то время петляли между холмами и валунами, потом исчезали в холме, стоящем чуточку обособленно. Вблизи под слоем почвы легко было рассмотреть: холм сделан из того же материала, что и вся тюрьма, – из черного Кусачего камня. Жрец, низко склоняясь над землей, как заправский следопыт обследовал территорию вокруг.

– Все истоптано, и явно совсем недавно, – сообщил он глухим голосом.

– И что это значит?

– Значит, были настороже. Следы крупные, циклопьи, те первыми осмотрели местность, обошли каждый бугорок. А вот