– Куда смотрел, растяпа? Правил не знаешь?!
Витька даже попятился, лицо сморщилось, будто он едва сдерживал слезы:
– Платон, я пропустил, наверное. Ты меня прости…
– Ладно, идем дальше! – отвернулся от него Альдонин.
И колонна снова двинулась.
– Сволочь, – шипел Витька на ходу и награждал «арестанта» короткими точечными ударами под ребра. Тот только покряхтывал.
– Эй, уймись уже! – возмутился я.
– Ничего, тут следов не останется, – отмахнулся Пронин, но бить перестал. – А чего он, гад, морду себе разодрать хотел? Тогда бы мы сразу продули.
Белобрысый громко хмыкнул, давая понять, что он еще не исчерпал и половины своих задумок.
С широкого пути мы свернули на дорогу узкую, плохо утрамбованную, нетронуто-белую после снегопада. Идти стало сложнее, а Альдонин теперь вовсю подгонял, – похоже, мы отставали по времени. Я все старался разглядеть Тасю, последний раз мне удалось увидеть ее лицо, когда колонна заворачивала, и девочка выглядела очень усталой и измученной.
Арестант мне попался тихий, исполнительный, проблем не создавал, и я в основном занимался тем, что выискивал взглядом поочередно всех наших и снимал происходящее на телефон: многие держали на прицеле своих пленников во избежание «самострела». Странно только, почему до сих пор ни одна из таких съемок не оказалась в интернете. Ладно, моя будет первой, если что.
Глава одиннадцатая
Смерть на поляне
И вдруг… до моих ушей донеслось негромкое пение, как будто в дальней части леса кто-то включил радио на полную. Сначала я и внимания никакого не обратил, поглощенный съемками и тревогой за Тасю. Но уж очень странно звучал женский голос: вязкий и обволакивающий, он то взлетал вверх, то затихал, словно исполнительнице затыкали рот, и это заставляло мое сердце биться как-то неровно, временами вообще ухать ниже желудка. Прямо передо мной Витька споткнулся, схватился за белобрысого, чтобы не упасть, повернул ко мне побелевшее лицо:
– Начинается…
– Что начинается?
Ответа я не дождался. Зато с передних позиций донесся командный крик Альдонина:
– Всем лечь на землю! Сперва арестантов кладите, а то покалечатся!
– Давай, давай! – заорал Витька на своего узника, наваливаясь парню на плечи. – На колени, а потом падай на тропу.
Моему арестанту и команды не потребовалось, чтобы в пару секунд проделать все то же самое. Парень улегся на снег и подергал за веревку, которую я сжимал в кулаке, призывая меня присоединиться. Но я продолжал стоять, желая сперва разобраться, что происходит. И вдруг увидел их…
Две призрачные фигуры выплыли из-за деревьев на тропу с разных сторон леса в голове колонны. Женщина, закутанная в белую ткань на манер индианки, и мужчина в просторной серой рубахе по колено. Каждый метра под два ростом, они просто висели над тропой, не касаясь ногами земли. Женщина все еще пела, то высоко вскидывая голову, то роняя ее на грудь, отчего звук сильно менялся. Я со страхом подумал, что они находятся совсем близко от Таси. Каково-то ей сейчас? И принял решение мчаться на выручку.
Но стоило мне сдвинуться с места, как началась паника. Кто-то в середине колонны вдруг завизжал, как подранок, и прямо на четвереньках рванул в лес. Конечно, его примеру тут же последовал еще с десяток человек. Тропу от леса с двух сторон отделяли глубокие заболоченные канавы, занесенные снегом, туда большинство и свалилось. Однако некоторым все же удалось перемахнуть их и скрыться за деревьями. Из-за общего столпотворения я потерял Тасю из виду.
Фигуры, постепенно набирая скорость, поплыли к хвосту колонны над головами оставшихся на тропе. Кто не успел убежать, те вновь попадали в снег и все, как один, закрыли головы руками; на всякий случай я сделал то же самое. Через мгновение, когда горячий поток воздуха коснулся моей головы, мне показалось, что сейчас скальп обуглится и чулком сползет с черепушки. Я отчетливо слышал, как потрескивают мои волосы, а может, и не только мои: мы с Витькой и двумя арестантами лежали кучно. К счастью, длилось это долю секунды, не дольше. Когда жар исчез, я позволил себе вынырнуть из снега и оглядеться: призраки бесследно исчезли.
Вскочил и кинулся вперед. Девицу толстую я углядел: она валялась на снегу, накинув на голову подол своей длинной куртки. А вот Таси рядом с ней я не увидел и очень испугался. Альдонин уже был на ногах, носился туда и сюда, рывком поднимал тех, кто вставать не хотел, и орал надорванным голосом:
– Встаем! Пересчитываем! Спокойно! Они уже ушли!
Тут я увидел, как из леса выходят наши: Иола, Бридж, Хонг и с ними – Тася. Подлетел к ним в одно мгновение, ничуть не заботясь о конспирации.
– Девчонки, как вы?
– Нормально, – недовольным голосом отозвалась Иоланта. – Что, черт возьми, это было?
– Понятия не имею, – признался я и перевел взгляд на Бридж: – Ты ведь что-то похожее видела, да?
Девочка коротко кивнула.
– Теперь понятно, почему хлеб засох и температура в комнате повышалась. От них такой жар идет!
– Вот эти чудища обитают в нашем лагере?! – ахнула Хонг.
Я тем временем занимался тем, что приводил в чувство Тасю. Руки ей девочки уже развязали, канаву она с их помощью миновала, так что хоть обувь была сухая. Я отряхнул снег с ее куртки и джинсов, вытащил ветки из спутанных волос – шапочку она потеряла – и напялил на нее свою.
– Ты не очень испугалась? Сейчас пойдем домой.
– Двоих арестантов не хватает! – надрывался Платон. – Егоров, Масюк, Ложкин – налево, Ингасов и Тимощенко – за мной. Пока нас нет, с арестантов глаз не спускать.
– Ну что, уходим? – Я посмотрел на девочек.
Иола, конечно, тут же выдвинула челюсть и надменно вскинула голову:
– Ну уж нет! Теперь я точно хочу понять, что тут происходит.
– Тем более если у нас такие же водятся, – дрожащим голоском поддержала ее Бриджит.
– Так я-то точно останусь, а вы – как хотите. Хонг, может, ты хоть уведешь отсюда Тасю?
– Не нужно, Алеша, – слабо улыбнулась мне Тася. – Если я уйду, игра сразу закончится, и вы всего не узнаете. А в этом обязательно нужно разобраться. Не думай, после Черных Пещер мне уже ничего не страшно…
– А ну за мной, живо!
Это заорала, подбегая к нам, заснеженная толстуха, схватила Тасю за рукав и потянула за собой. Я двинулся на нее с желанием запихнуть в канаву, хорошо, Иола удержала.
На тропе тем временем конвоиры изо всех сил пытались не дать арестантам сделать ноги – ведь теперь они были в меньшинстве. Потому метались туда-сюда и жестко валили на землю тех, кто пытался перескочить канаву или хотя бы поглядывал в ее сторону. Я
