– Не, случайно в окно увидел. Но, Тася…

– Послушай меня! – крикнула девочка. – Я сейчас пойду, мне уже пора. И если ты сделаешь за мной хоть еще один шаг!.. Алеша, я буду относиться к тебе, как прежде, но никогда, никогда больше не буду с тобой разговаривать, вот честно!

Мы больше не будем друзьями!

Она попятилась, не сводя с меня глаз, а я ошалело прикидывал серьезность угрозы. Пока вдруг не сообразил, что это не имеет ни малейшего значения. Рванулся вперед и поймал ее за плечи:

– Ладно, все, мы не друзья. И можешь больше рта не открывать! Но я все равно не позволю тебе разгуливать одной среди ночи. Иди, куда тебе нужно, и воображай, что меня рядом нет, что я вообще в природе не существую!

Развернул ее к проходу между домами и даже слегка подтолкнул вперед. Тася на автомате сделала пару шагов, застыла на месте, оглянулась – и вдруг закрыла лицо руками.

Я снова приблизился, поправил на ней шарф и спросил:

– Ну, Тась, что происходит? Я же твой друг, расскажи мне, я все пойму.

– Ох, Алеша, мне так стыдно, – отчаянно борясь со слезами, пробормотала Тася. – Родители… они развязали.

Я даже не понял, о чем вообще она говорит:

– В смысле?

– Этого так давно не было… то есть на моей памяти – вообще никогда. Ванька рассказывал, что когда я была совсем маленькой, то едва не погибла по их вине. Родители гуляли со мной, отец разозлился на мать, пнул коляску. Та отлетела на проезжую часть и опрокинулась, я вывалилась, и меня только чудом сумел объехать какой-то водитель. И тогда папа и мама так испугались, что взялись за себя, и много лет все у нас было хорошо…

Она больше не тряслась, просто как-то обмякла в моих руках. Я еще крепче сжал худенькие плечи, спросил почти шепотом:

– И что же случилось?

– Ну, сам знаешь – они нас с Ванькой потеряли. Пока искали – держались, а вот потом… Сейчас у нас в квартире что-то ужасное творится, каждый вечер – компания с отцовской работы или не пойми откуда. Я пока перебралась к тете, а Ванька остался присматривать за ними. Но вчера вечером я говорила с братом по телефону, поняла, что он вот-вот сорвется, и предложила ему одну ночь нормально отоспаться, чтобы я вместо него подежурила. Сперва казалось, что все нормально будет, компания уже в одиннадцать разошлась, а я спать легла.

– А что потом? – не утерпел я.

– А потом отец меня разбудил, велел бежать в магазин, еще водки купить. Сказал, что мама себя плохо чувствует и ей срочно надо выпить. Я хотела заглянуть в родительскую комнату, но отец не позволил, сказал, что зайду туда, только когда выполню поручение. И вот…

– Все ясно, – сказал я, начиная закипать. – Кроме одного: кто же тебе спиртное продаст, хоть днем, хоть ночью?

– На пешеходке есть одно место, там точно продадут…

– Знаю я это место. В общем, так. – Я без колебаний стянул рюкзак с ее плеча. – Ты сейчас зайди в парадное, запри дверь и стой там, пока я не вернусь. Код ваш я знаю. Думаю, пяти минут мне вполне хватит.

– Алеша, только осторожней, в нашем дворе и так…

– Я в курсе. Все, иди в подъезд и стой у батареи, поняла? А лучше…

Я подумал, не отвести ли ее к нам. Конечно, двор у нас спокойный, но мало ли что. Тут Тася вдруг топнула ногой и вскрикнула:

– Алеша, скорее! Я с ума сойду, если не увижу, что с мамой! И рванула через сугробы обратно к подъезду. Я проследил взглядом, как она скрывается за дверью, услышал щелчок кодового замка и сорвался с места. Нет, двор наш я пересек на нормальной человеческой скорости, а вот дальше уже действовал по обстоятельствам: во дворах под прикрытием деревьев переходил на атлантскую и через пару минут уже входил в маленький дворик, где за фасадами старинных домов нашего исторического центра притаилась обыкновенная распивочная.

Сонный продавец не глядя протянул мне требуемое, пара алкашей, тут же коротавших ночь, отпустила пару тупых шуток насчет моего возраста. А я уже спешил назад, несся по ярко освещенной пешеходке, мимо серебристо-белой искусственной елки и исполинского Деда Мороза. Если кто-то из окна и увидел мой стремительный бег, то у него был выбор: принять меня за снежный смерч или мираж.

Наверное, и пяти минут не прошло, как я уже влетал в парадное. Выдохнул, лишь увидев Тасю: она жалась к батарее, но тут же бросилась ко мне, протягивая руки:

– Принес? Давай скорее.

Смотрела она при этом куда-то в сторону. Я молча стянул с плеча рюкзак, но ей не отдал, сказав:

– Я пойду с тобой. И лучше, если ты передашь им это, а потом пойдешь ночевать ко мне. Родители не будут возражать, и комната сестры свободна, сама знаешь.

Но тут Тася замотала головой с такой энергией, что ее старенькая вязаная шапка улетела аж до середины лестничного пролета:

– Нет, я домой! И ты со мной не ходи, не надо!

– Но, Тася…

– Прекрати, там же мои родители. Что мне может угрожать?! Спасибо тебе, Алеша! И иди!

Она даже уперлась мне ладонями в плечи, словно стараясь поскорее вытолкнуть на улицу. Я понял, что на этот раз лучше будет уступить, коротко кивнул и вышел из парадного. На душе было мерзко. Минут двадцать я бродил по нашему двору, смотрел на окна, видел, как загорелся и через пять минут снова погас свет в Тасиной комнате, но на улицу она больше не вышла. Значит, все в относительном порядке, значит, легла спать.

Я вернулся к себе и промаялся почти до рассвета, задремал ненадолго и снова проснулся в восемь. Первым делом позвонил Тасе. На этот раз она не стала меня игнорировать, ответила почти сразу. Но голос ее звучал устало и как-то тускло.

– Как мама? – спросил я прежде всего.

– Ничего. Она спала, когда я вернулась. Отец сейчас тоже угомонился. – Она говорила приглушенно, наверное, чтобы не потревожить родителей.

– А ты что делаешь?

– Ну как? В школу собираюсь, конечно. Только, думаю, сразу отключусь за партой, так хочется спать. Но ничего, потом пойду к тете, отосплюсь там. А сюда придет Ваня.

– Можно, провожу тебя до школы?

– Спасибо, не нужно, – прозвучало в ответ вежливо и равнодушно. – Я такая сонная, мне даже разговаривать тяжело.

Тут я сообразил, что Тася не спросила меня про школу, хотя о таком происшествии наверняка гудел весь город. Телевизор она не смотрит, но неужели никто не позвонил и не рассказал, тот же Ванька, к примеру?

– Ладно, бывай, – сказал я, давясь обидой. И поскорее отключился.

Глава седьмая

История с призраком

Делать, по большому счету, было совершенно нечего.

Я прошелся