Серафина в очередной раз подивилась тому, что одна-единственная комната вмещает мысли и голоса тысяч писателей, — людей, которые жили в разные времена и в разных странах, которые рассказывали истории для сердца и ума, которые изучали древние цивилизации, виды растений и течения рек. По словам папаши, мистер Вандербильт интересовался всем на свете, и его считали одним из самых начитанных людей в Америке.
Серафина с любопытством разглядывала книги в кожаных переплетах, изысканные безделушки на столах, уютную мягкую мебель, и ей казалось, что она могла бы находиться здесь часами, исследуя, читая и отдыхая.
— Это собственные шахматы Наполеона Бонапарта, — сообщил Брэден, заметив, что девочка рассматривает резные фигурки из кости, расставленные ровными рядами на изящном прямоугольном столике.
Серафина не знала, кто такой Наполеон Бонапарт, но сразу представила, как будет здорово скидывать эти красивые фигурки со столика и смотреть, как они падают и раскатываются по полу.
— А это что? — спросила она, указывая на маленькую картину маслом в деревянной раме, стоящую на одном из столов среди прочих предметов. Картина потемнела и потрескалась от старости, и Серафина с трудом смогла разобрать, что на ней была нарисована пума, пробирающаяся через подлесок.
— Я думаю, это горнолев, — ответил Брэден, заглядывая ей через плечо.
— Кто?
— Дядя рассказывал, что много лет назад местные называли этого зверя «горный лев», но постепенно слова слились, и получилось «горнолев».
Пока Брэден говорил, Серафина склонилась над картиной, чтобы получше ее рассмотреть. Тень большой кошки на зелени куста показалась девочке странной и какой-то изломанной, немного похожей на человеческую. Неожиданно Серафине смутно припомнились обрывки здешней легенды, слышанной еще в глубоком детстве.
— А горнольвы — оборотни? — спросила она.
— Не знаю. Мой дядя купил картину в местном магазинчике. Тетя считает, что она страшная, и хочет ее выбросить, — ответил Брэден и потянул Серафину за собой. — Пойдем. Ты же хотела узнать, что означает русское слово. Давай посмотрим.
Он привел ее в самый дальний угол комнаты за большим медным глобусом.
— Иностранные языки вот здесь.
Брэнден принялся рассматривать корешки книг, проговаривая названия вслух, словно получал удовольствие от того, как они звучат:
— Арабский, болгарский, греческий, испанский, итальянский, кечуа, курдский, латынь, мэнский…
— Мне нравится это название, — вставила Серафина.
— Кажется, это один из диалектов кельтского, — ответил Брэден. Было очевидно, что дядя, свободно говорящий на восьми языках, многому его научил. В мире слов и книг Брэден чувствовал себя спокойно и уверенно, это была его стихия — в отличие от головокружительных прыжков по карнизам и стремительных полетов с потолка. Он продолжил: — Немецкий, норманнский, оджибва, польский, румынский… Вот он. Русский!
— Отлично. Теперь найди слово «а-тйетс».
— А как оно пишется?
— Кто его знает.
— Попробуем найти по звучанию… — Он начал листать страницы, пока не нашел то место, которое искал. — Нет, нету. — Попробовал снова. — Нет, здесь тоже нет. Ну-ка, скажи снова.
— А-тйетс, — сказала она. — Что-то вроде того.
— Сейчас еще попробую… О, вот оно… Отец.
— Точно! — Серафина схватила друга за руку. — Так мистер Торн назвал мистера Ростонова, и мистер Ростонов ужасно огорчился. Он его как-то обозвал или оскорбил? Это имя демона с острыми клыками или что?
— Э-э-э… — Брэден, хмурясь, читал статью. — Нет совсем.
— Так что это значит?
— Папа.
— Что?
— «Отец» переводится с русского как «папа», — повторил Брэден и помотал головой. — Не понимаю. Может быть, ты не расслышала. Зачем мистеру Торну называть мистера Ростонова папой?
Серафина не знала, но придвинулась поближе, чтобы прочитать статью в книге.
— Трудно поверить, что мистер Торн мог так грубо ошибиться, он такой умный, — сказал Брэден. — Ты бы видела, как он играет в шахматы. Он даже выигрывает у моего дяди, а у моего дяди никто не выигрывает.
— Он за что ни возьмется, во всем потрясающий, — фыркнула Серафина.
— Не злись на него за это. Он хороший.
Серафина забрала книгу у Брэдена и продолжила читать. Статья объясняла, что слово «отец» употребляется в официальных случаях. Но в домашней обстановке, в кругу семьи, дети чаще говорят «батюшка», что соответствует обращению «папа», «папочка».
Серафина озадаченно нахмурилась. Они были одного возраста и не были родственниками. Так зачем же мистер Торн дважды назвал мистера Ростонова папой?
16
Когда они снова забрались в воздуховод, Серафина спросила у Брэдена:
— Ты знаешь всех джентльменов, которые гостят сейчас в Билтморе?
— Я встречал почти всех, — ответил он, ставя на место решетку вентиляции, — но некоторым меня еще не представили.
— А ты знаешь, кто в какой комнате остановился? — снова спросила Серафина, когда они на четвереньках ползли по воздуховоду к комнате Брэдена.
— Гости живут на третьем этаже. Слуги — на четвертом.
— А точно где кто, ты знаешь?
— Только про некоторых. Мистера Бендэла тетя поселила в комнате Рафаэля. Брамсов — в комнате Ирлома[1], мистера Ростонова — в комнате Морленда[2]. Ну и так далее. А что?
— Есть у меня одна мысль. Если Человек в черном плаще живет в Билтморе, ему нужно куда-то прятать этот плащ, когда он его не носит. Я проверила шкафы и гардеробные на первом этаже, но мне бы хотелось осмотреть и спальни.
— Ты хочешь тайком пробраться в комнаты других людей? — с сомнением спросил Брэден.
— Они же не узнают об этом, — заметила Серафина. — И, если мы будем осторожны, они нас не поймают.
— Но нам же придется рыться в их личных вещах…
— Да, но мы ведь должны помочь Кларе и остальным. А еще — остановить Человека в черном плаще.
Брэден поджал губы. Идея Серафины ему определенно не нравилась.
— А по-другому нельзя?
— Мы просто посмотрим.
Мальчик неохотно кивнул.
