— Да, сэр, — ответил Брэден, — я понимаю, но надо еще привести домой моих лошадей.

После исчезновения Нолана его карета осталась без кучера.

— Я займусь этим, — вызвался мистер Торн.

Он подошел к лошадям, ласково погладил их по головам, — они в ответ тыкались в него мордами, — а затем уселся на козлы и взялся за вожжи.

Серафина видела, как Брэден облегченно улыбнулся, но сама радоваться не торопилась. Поведение мистера Торна показалось ей странным: большинство джентльменов отлично держатся в седле, но мало кто умеет выполнять работу кучера, поскольку это дело прислуги.

Мистер Бендэл на породистом скакуне подъехал к мистеру Торну:

— Отлично, Торн. Вы всегда сумеете прокормить себя, если вдруг потеряете наследство.

— Для того чтобы потерять наследство, его надо сначала получить, — смиренно ответил мистер Торн.

Оба джентльмена рассмеялись, но мистер Бендэл тут же посерьезнел, приподнял шляпу, прощаясь с мистером Торном и мистером Вандербильтом, и присоединился к шести всадникам, которые отправлялись искать Нолана.

— Не ждите меня к обеду, — крикнул напоследок мистер Бендэл.

Вскоре экипажи развернулись и тронулись в сторону дома.

Серафине отчаянно хотелось уехать вместе со всеми, но она знала, что не может этого сделать, и потому продолжала прятаться в подлеске, снедаемая страхом, что потеряется и никогда не найдет дорогу в Билтмор. И ей уже не хватало Брэдена. «До свидания, друг», — думала она, провожая взглядом исчезающие вдали кареты. Кто знает, вдруг он сейчас тоже думает о ней?..

Но, едва экипажи скрылись из виду, Серафина ощутила волнующую дрожь в руках и ногах. Итак, она осталась одна. В лесу, от которого ей всю жизнь говорили держаться подальше. Вдали от Билтмора. Среди высоких деревьев. Тут Серафине в голову пришла отличная мысль. И она искренне надеялась, что эта затея ее не погубит.

Выйдя из подлеска и ступив на опустевшую дорогу, Серафина посмотрела вдаль. Она впервые оказалась так далеко от папаши, и Билтмора, и привычного оживления большого поместья. Она могла бы расплакаться и кинуться за экипажами с криком: «Постойте! Подождите! Вы забыли меня!».

Но она не стала этого делать. И сразу почувствовала себя очень взрослой.

Солнце уже взошло, осенив деревья мягким теплым светом. Пели птицы, дул легкий ветерок. В лесу было совсем не так уж плохо.

Потом Серафина глянула на длинную, вьющуюся между деревьев дорогу и снова вспомнила, что до дома одиннадцать километров.

— Я постараюсь вернуться к ужину, па, — сказала она вслух, чтобы подавить растущую неуверенность, и зашагала вперед.

Правда, не домой. Не совсем домой.

Накануне у Серафины сложилось впечатление, что Человек в черном плаще прекрасно ориентируется в лесу. Затем ей вспомнились разговоры о пропавших людях, и в душу закралось подозрение, что слухи о заброшенной деревне напрямую связаны с Человеком в черном плаще. Неплохо было бы ее отыскать — вдруг там она узнает что-то важное. Не могли же все жители ни с того ни с сего покинуть свои дома и уйти с насиженных мест?

Отчасти Серафина желала немедленно окунуться в лесные тени и узнать поближе этот таинственный мир. Лес притягивал ее. Не только потому, что много лет был запретным местом, но и потому, что она здесь родилась.

Серафина решила пройти по дороге и посмотреть, что там и как. Вдруг обнаружится старый указатель с названием деревни или повстречается кто-то, кто знает, как туда пройти. Так или иначе, Серафине почему-то думалось, что она найдет заброшенное селение без особого труда.

Она шла, а мысли все возвращались к отцу. Она бы очень хотела отправить ему весточку. Он, верно, страшно беспокоится о ней, тем более что вокруг то и дело пропадают дети. Интересно, сумел он починить генератор?

Машина Эдисона давала то, что было так необходимо по ночам всем, кроме Серафины: свет. Кому же понадобилось ее ломать? А ведь надо еще знать, как это сделать! Папаша был единственным человеком в поместье, который понимал, как эта штука работает. Он, ну и, может быть, Джордж Вандербильт, если, конечно, у него в библиотеке имеются нужные книги.

Забавно, думала Серафина, что почти каждый человек от природы получает склонность к чему-либо, особый дар, который и совершенствует год от года. Никто не умеет делать все. Это невозможно, на это просто никакого времени не хватит. Но у всякого свой талант: одни делают одно, другие — другое. Наверное, Бог специально так задумал, чтобы все люди, каждый со своим умением, объединялись между собой, как частички головоломки.

Серафина с трудом могла представить, как ее большой папаша-механик выносит из лесу крошечного младенца, а затем ухаживает за ним долгие годы. И ведь у нее никогда не возникало даже тени сомнения в том, что подвал Билтморского поместья — не ее родной мир. Зато теперь голова пухла от вопросов и предположений.

С одной стороны, Серафине хотелось домой, но с другой — свободно шагать по дороге тоже было здорово. Иди, куда пожелается.

Серафина шла уже примерно час, но так никого и не повстречала. Только голубые сойки и синицы-гаички носились вокруг, да протрещало несколько белок, да норка пулей промчалась перед ней по дороге, словно спасала собственную жизнь. Серафина уже не была уверена, что идет в правильном направлении. Но ведь если держаться дороги, заблудиться невозможно?..

И тут она вышла к развилке.

Левая дорога была самой широкой, наверное, по ней ездили чаще всего. Девочка опустилась на четвереньки и внимательно осмотрела каменистую почву. Сложно было сказать точно, но ей показалось, что она видит следы колес от экипажей. Впрочем, средняя дорога тоже была широкая и расчищенная, с редкими вмятинами, напоминающими следы лошадиных копыт. И та, и другая могли вести в Билтмор.

А вот третья дорога была совсем другая. Строго говоря, сейчас ее и дорогой-то нельзя было назвать. Две старые прогнившие елки обрушились крест-накрест прямо на нее. Вокруг разрослись ядовитый плющ и ежевика, они ползли по земле, обвивая повалившиеся деревья, словно пытались удушить их. Сразу становилось ясно, что ни экипажи, ни всадники не пользовались этой дорогой уже много лет. Серафина усомнилась, что там и пешком-то можно