– Тогда следует наступать на Москву. Мы вновь создадим тройной перевес на одном участке фронта и расколем оборону русских, как гнилой орех. Вы сами только что говорили о слабости их войск, Эрих, а значит, мои славные солдаты смогут повторить деяние вашего любимого Наполеона и захватить этот городишко, будь он неладен.

– Русские многому научились за эти три года войны, и даже при отсутствии единства в их рядах они всё же смогут оказать сопротивление нашим войскам, сидя на хорошо подготовленных позициях. Царь Александр Третий успел создать многоэшелонированную оборону на пути к Москве. Нам придется обходить эти позиции и оставлять их в своем тылу, либо брать их штурмом, с постоянной угрозой завязнуть в позиционных боях, теряя темп наступления. Я бы на месте Корнилова обязательно развязал бы позиционную войну, стремясь выиграть время для фланговых контрударов.

Фельдмаршал оценил на карте расстояние от передового края Восточного фронта до второй русской столицы и недовольно поморщился: путь для германской армии был неблизким. Могилев, Смоленск с переправами через Днепр, Вязьма и, наконец, сама Москва, взгляд германского гения с тревогой пробежал весь этот путь по разложенной на столе карте. Конечно, Гинденбург по-прежнему высоко ценил силу своего солдата и презирал русских дикарей, но решиться на авантюру с постоянной угрозой ответного контрудара врага в незащищенные фланги фельдмаршал не желал.

– Можем ли мы рассчитывать на помощь австрийцев при ударе на Москву? – спросил он Людендорфа, пытаясь найти решение этого стратегического ребуса.

– Нет. Против них стоит Деникин, который остановил наш июньский прорыв в Галиции при всей анархии и неразберихе, творившейся в русском тылу тогда. Думаю, австрийцы не смогут организовать полноценный прорыв, даже с нашей помощью.

– Так пусть хоть оттянут на себя русские армии, пока мы будем громить Корнилова под Москвой.

Людендорф холодно покачал головой, не желая соглашаться с фельдмаршалом.

– Задача Корнилова продержаться против нашего наступления максимум два месяца. Этого хватит для того, чтобы союзники начали свое ответное наступление на западе, которое заставит нас остановиться

– Два года назад они не сделали этого, предоставив русским возможность самим отбивать врага. Что изменилось в Париже за это время: генералы, политики, министры?

– У русских появился Корнилов, который сумел хорошо надавить на англичан во время операции «Альбион». Не думаю, что во время нашего наступления он будет менее решительным.

– Мои солдаты смогут захватить Москву за месяц! – гордо объявил Гинденбург, но генерал тут же осадил его:

– Будем честными друг перед другом, экселенц, это маловероятно.

– Полтора месяца! Даю вам слово!

Собеседник спокойно посмотрел в горящие глаза Гинденбурга, и грамотно выдержав довольно долгую паузу, жестко и коротко произнес:

– Даже с потерей Москвы для Корнилова не будет потеряна страна. Он никогда не подпишет капитуляцию.

Гинденбург вновь тяжело опустился в свое кресло, продолжив внимательно изучать карту Восточного фронта.

– А если провести двойной удар по их южным позициям в направлении Киева. Помнится, полковник Николаи клятвенно обещал нам, что Украина с радостью поддержит приход наших войск, ударив русским в спину всенародным восстанием. Ваше мнение?

– Я бы не сильно рассчитывал на заверения Николаи теперь, когда Корнилов устроил украинским сепаратистам во главе со Скоропадским столь масштабную чистку. Для организации новых лидеров требуется время, а его у нас нет.

Что же касается двойного удара, то Корнилов, конечно, не сможет противостоять нашим войскам и будет вынужден отойти за Днепр, наверняка стараясь использовать эту водную преграду как мощную оборонительную линию.

– Вы недооцениваете германскую мощь, Эрих! Мои солдаты не только прогонят русских за Днепр, но и вышвырнут их из Крыма и отбросят к Дону!

– Я стараюсь быть объективным, экселенц, даже тогда, когда мне очень хочется одержать победу. Корнилов никогда не пойдет на мирные переговоры, а мы не сможем в короткий срок разгромить Россию, при всем нашем желании.

В кабинете имперского главнокомандующего повисла тишина, которая вскоре была прервана Гинденбургом:

– Значит, Западный фронт!

– Да, господин фельдмаршал. Именно здесь удобнее всего бросить все наши силы на одном участке, чтобы, прорвав оборону французов, занять Париж, путь до которого гораздо короче, чем до Петрограда и Москвы. Заняв столицу Франции, мы уж точно получим долгожданный мир или хотя бы перемирие на выгодных для нас условиях.

– Однако французы и англичане очень хорошо укрепили свои позиции, прорыв которых будет очень кровопролитен.

– А вот здесь я полностью верю в стойкость и мужество наших солдат, экселенц, немецкие солдаты – самые лучшие воины в мире. Ничто не сможет остановить их, когда они идут в бой под командованием прославленного Гинденбурга. Кроме этого, Фалькенхайн обещает подготовить к наступлению большое количество наших танков и тяжелых осадных орудий, которые в короткий срок могут взломать любую оборону противника, открыв дорогу наступающей пехоте. Если будет благоприятная погода, то натиск наших войск будет подкреплен мощной газовой атакой, наши химики улучшили свойство иприта, сделав его более смертоносным для врага. Для полной секретности наших приготовлений будут привлечены лётчики барона Рихтгофена, которые надежно закроют небо в местах предварительного скопления наших войск. Как только план наступления будет окончательно утвержден, полковник Николаи незамедлительно приступит к операции по дезинформации маршала Фоша о месте нашего наступления.

– Для этого придется имитировать ложное наступление.

– Война всегда требует жертв, экселенц, лучше всего во Фландрии в районе Арраса или в Шампани между Реймсом и Верденом.

– Где же лучше нанести главный удар?

– На Сомме и Лисе. Здесь самое лучшее место для прорыва обороны с дальнейшим выходом на Париж с северо-запада. Тогда французы не смогут перебросить свои силы для защиты столицы, не оголив другие участки обороны, а англичане не смогут ввести свежие силы со стороны острова.

– Когда предлагаете начать эту операцию?

– В конце марта, экселенц, пока американцы не начали полномасштабную переброску во Францию своих войск. Эти сроки также не позволят русским оказать какую-либо помощь союзникам, поскольку весенняя распутица не позволит им наступать. Поэтому я предлагаю сейчас ослабить Восточный фронт, оставив минимум сил, необходимых для обороны, ради нашей победы на западе. Только так мы можем спасти наш рейх от унизительной капитуляции перед союзниками.

– А если фортуна вновь отвернется от нас?.. – осторожно произнес Гинденбург. – Я говорю это с горечью в душе, но, как военный, не исключаю эту возможность. Если мы не захватим Париж или союзники продолжат свою борьбу, опираясь на помощь Штатов… Что вы предлагаете в этом случае, Эрих?

– В этом случае, Пауль, нам придется поскорее заключить сепаратный договор с Антантой, чтобы затем уничтожить Россию, которую англичане опасаются в первую очередь.

– Вы думаете, что возможен такой вариант? – удивленно проговорил престарелый фельдмаршал, совершенно не обратив внимания на фамильярный выпад Людендорфа в свой адрес.

– Я не исключаю такого варианта. Заключив мир с Антантой, мы вместе с нашими союзниками разгромим Россию, к