В последнее время этот последний аргумент стал для Кости единственным. Если поначалу он откровенно переживал из-за ссор с подругой, звонил ей, уговаривал вернуться, извинялся за что-то (или ни за что), то сейчас Бирюков очень явно осознавал, что с Викой ему просто удобно. Они стабильно раз в месяц ругались в пух и прах, Вика хлопала дверью, уходя навсегда. Костя дожидался, когда ее машина отъедет от дома, одевался и ехал в клуб, где снимал молоденькую наивную студентку, которую вез к себе. Иногда они даже сексом не занимались, могли сидеть и разговаривать на кухне до утра. Но чаще Костян все же трахал неопытных институток, отдыхая от искусного, искушенного тела Вики. Ему нравилось быть для них богом на одну ночь. Иногда Бирюков даже удосуживался позвонить этим девочкам, хотя обычно вторая встреча разочаровывала его, и попытка завязать отношения проваливалась с треском. Наверное, это происходило потому, что он снимал девочек в изрядном подпитии. Под мухой они казались ему очень даже интересными, а вот с трезвых глаз не тянули даже на сносных. Костя проклинал себя за разборчивость, а заодно и Вику, которую он до сих пор считал потрясающе красивой сукой.
Выйдя из душа, Костя отправился на кухню, где засыпал в турку молотый кофе и поставил чайник. Он как раз наливал себе настоявшийся кофе, когда ему позвонила Марина Иванова, бухгалтер из фирмы его друга, которая уже два года вела дела Бирюкова. Вот и сегодня девушка позвонила, чтобы напомнить о документах на новый магазин, которые Костя должен был привезти.
Кос как всегда отвесил Марине парочку дежурных комплиментов, уверив девушку, что она — залог его отличного настроения. Бирюков вообще любил бывать в «Канцелярии». Это бабье царство Кольки Усманова заряжало его позитивом на весь день. Особенно он любил дразнить Кристину, которая стабильно строила ему глазки. Костик хоть и не смешивал работу и личное, но не отказывал себе в невинном флирте. До Кристинки его любимицей была сама Марина. Он обожал отпускать шуточки с намеком на черную бухгалтерию, после которых девушка заливалась краской, тушевалась, едва ли не теряя чувства. Поначалу она так смущалась, что начинала бормотать что-то невразумительное, оправдываясь, недоумевая, но со временем Марина привыкла. Она стала отвечать Косте, подначивать его в ответ. Бирюков и в этом находил свою прелесть, но все же провоцировать ее становилось все сложнее. Поэтому Костя поставил в уме галочку: покорена, и успокоился на ее счет. А вот Кристина, новенькая, молоденькая бухгалтерша, напротив холила его эго по полной. Она хихикала и краснела, смущалась от его подколок и пошловатых намеков. Бирюков балдел.
После звонка Марины Костя воспрял духом. Выпив кофе, он окончательно проснулся, заехал в магазин, где набрал все нужные для бухгалтерии документы, и отправился в «Канцелярию». Там он собирался немного потусоваться с барышнями и напроситься на кофе, которым его всегда с удовольствием угощали, но планы были порушены начальством. Усманов приперся совершенно не вовремя и утащил Костю покурить и обсудить его дела. В общей офисной курилке как всегда смолила толпа народа, поэтому Бирюков с Усмановым нагло встали рядом.
Они дымили и разговаривали о Костином новом магазине, ценах на нефть, личной жизни. Усманов в очередной раз учил друга уму разуму:
— Женись ты уже на ней, Кость. Вы пять лет херней страдаете.
— Я пока еще в своем уме, Колян. Панина мне и так осточертела дальше некуда. Сосет она мастерски, конечно, но это не повод на ней жениться.
— Вике надо ребенка родить, тогда вся дурь из головы вылетит, — гнул свое Усманов.
— Ха, сомневаюсь. Ребенок вылетает из другого места, насколько я знаю. Дурь из головы он по дороге с собой не захватит. Это придется крюка давать, — как всегда отшучивался Костик.
— Придурок ты, дружище. Правильно Маринка говорит — бестолочь.
— Моя Маринка? Иванова? — уточнил Бирюков.
Николай слегка поднапрягся, но ничего не сказал, только кивнул.
— Ха, — расплылся в улыбке Костя, — влюбленная она в меня.
— Что ты несешь? — только и закатил глаза Усманов.
— Легка на помине. Оу…
Костя едва успел подхватить девушку, которая буквально врезалась в него.
— О, простите, — вспыхнула Иванова, отскочив от него, словно обжегшись.
— Было б за что, мне даже приятно, — хохотнул Бирюков, не без сожаления отпуская ее плечи.
Даже этого мимолетного контакта хватило для быстрой эротической фантазии, в которой Костя с удовольствием бы упал на пол вместе с Мариной, и в этот момент рядом с ними не стоял бы Усманов, а еще они были бы голыми…
Бирюков проводил девушку взглядом, пока ее красивая фигурка не скрылась за дверью в столовую.
— Я же говорил, — продолжал самодовольно кривляться он. — Спорим, когда назад пойдёт — обернется.
— Костян, она замужем, — очень серьезным тоном начал занудствовать правильный Коля.
— О, да ладно. Ей это не мешает кокетничать.
— А тебе не мешает ее клеить?
— Не-а, не мешает.
— Костя, она порядочная девушка. Я ее мужа знаю.
— Брось, Колян, я не собираюсь с ней спать, — дал заднюю Бирюков, наконец уловив в тоне друга серьёзность и напряжение. — Она — мой бухгалтер, в конце концов. Ты же знаешь, я не путаю бизнес с развлечениями. Маринка классная, конечно, но деловая до ужаса. Она единственная из всех твоих красоток меня по имени-отчеству зовет.
В этот момент Марина вышла из столовой, заставив мужчин замолчать. Она прошла мимо, уставившись на пирожок, завернутый в салфетку, в этот раз никого не сбила. Но на лестнице девушка все-таки обернулась. Костя по привычке улыбнулся ей, подмигнул и проводил глазами красивую попку в узких брюках.
— Бирюков, мать твою, — рявкнул на него блаженного Николай, когда Марина скрылась из виду.
— Блин, ну привычка, — развел руками Костя, туша истлевшую за разговором сигарету.
— Твои привычки, Кос, нам обоим боком выйдут, если ты не прекратишь, — оседлал любимого конька Усманов, — Можешь хоть всех баб в городе перетрахать, а моих не трогай.
— Себе решил оставить? — продолжал тупо шутить Бирюков.
— Я серьезно, Кость. Тебе нравится, как Марина работает? Она не подводит?
— Нет. Она профи. Как будто ты не знаешь.
— Я знаю, знаю. Поэтому прошу и тебя быть с ней более профессиональным.
Они закурили по второй, повесив вокруг натянутое молчание. Сменив гнев на милость, Усманов в очередной раз объяснил:
— Она мой лучший бухгалтер, Кос. А ты мой гребаный друг, а до кучи еще и невероятно выгодный клиент. Ты ее трахнешь и уймешься, а ей потом придется с тобой работать. Уволится ведь, я ее знаю.
— Понимаю, старик. Поэтому и сам не собирался, — посерьезнел наконец и Костя.
— Притворюсь, что верю тебе, — усмехнулся
