Трехсторонняя междоусобица длилась целых полгода, пока туда не нагрянул сир Лео Костейн, высадивший тысячи Ланнистерских мечей и копий на Большом Вике, Пайке и Харло. Алин Дубовый Кулак не согласился способствовать мщению дома Ланнистеров, но Морской Лев оказался сговорчивее; возможно, дело решило обещание леди Джоанны выйти за него замуж, если он подчинит Железные острова ее сыну. Сбыться этому, однако, было не суждено. Сир Лео, сраженный Артуром Гудбразером, умер в каменных чертогах Большого Вика, а три четверти его кораблей были захвачены врагом или остались лежать на дне холодных серых морей.
Желание леди Джоанны истребить на Железных островах всех мужчин не осуществилось, но всякому было ясно, что Ланнистеры уплатили свой долг сполна. Они сожгли сотни ладей и рыбачьих лодок, а также многие дома и деревни. Всюду предавали мечу жен и детей железных воинов, учинивших резню на западных землях. Среди убитых числились девять кузенов Красного Кракена, две его сестры со своими мужьями, лорды Вольмарк и Харло с острова Харло, Ботли из Лордпорта, Стонхауз со Старого Вика. Тысячи других еще до конца года умерли с голоду, ибо Ланнистеры вывезли с островов огромное количество зерна и соленой рыбы, уничтожив то, что не смогли увезти. Защитники Торона Грейджоя сумели отбиться, и мальчик остался на Морском Троне, но его единокровного брата Родрика доставили в Бобровый Утес, где леди Джоанна велела его оскопить и отдала своему сыну в шуты.
Борьба за власть разгорелась и на другом конце Вестероса: леди Джейна Аррен, Дева Долины, скончалась в Чаячьем городе от простуды, затронувшей грудь. Умерла она сорока лет от роду в островной женской обители на руках своей «дорогой подруги» Джессамин Редфорт. Перед смертью леди продиктовала завещание, назначив наследником Орлиного Гнезда кузена своего, сира Джоффри Аррена. Последние десять лет сир Джоффри верно служил ей как Рыцарь Кровавых Ворот, защищая Долину от диких горцев.
Он, однако, приходился леди Джейне лишь четвероюродным братом; куда более близким родичем был двоюродный, сир Арнольд, трижды пытавшийся ее свергнуть. Взятый леди Аррен под стражу после второй попытки, он содержался сначала в небесных камерах Гнезда, затем в темницах под Воротами Луны и полностью утратил рассудок, но сын его, честолюбивый сир Элдрик, выступил с претензиями от его имени. Под знамена Элдрика собрались многие лорды Долины, убежденные в том, что нельзя отменять давно утвержденные законы наследования «по капризу умирающей».
Явился и третий претендент, некий Изембард из Арренов Чаячьего города, еще более отдаленной ветви великого дома. Чаячьи Аррены при короле Джейехерисе занялись торговлей, не в пример благородным родичам, и нажили большое богатство. Изембарда прозвали Позлащенным Соколом, ибо у него, как и у Арренов Долины, тоже имелся сокол в гербе. Он не скупился на подкуп, чтобы переманить к себе малых лордов, и выписывал наемников из-за Узкого моря.
Лорд Рован делал что мог. Он приказал Ланнистерам отозвать войско с островов; отправлял на Север суда с провизией; вызвал враждующих Арренов из Долины в Королевскую Гавань, дабы те изложили свои претензии перед советом регентов, но все его усилия пропадали втуне. Ни Ланнистеры, ни Аррены не вняли его приказам, а провизии в Белую Гавань пришло слишком мало. Никто не боялся ни самого лорда Рована, ни мальчика, коему он служил. К концу года при дворе пошли толки, что страной правят не регенты, а денежные менялы из Лисса.
Умного, отважного принца Визериса по-прежнему любили и город, и двор, но к жене его относились совсем иначе. Она так и осталась лиссенийкой, живя в Красном Замке. Бегло владея высоким валирийским, а также диалектами Волантиса, Мира и Тироша, она даже не пыталась выучить общий язык и полагалась на толмачей. Все ее дамы и служанки были из Лисса, оттуда же отцовские корабли привозили ей трижды в год платье и белье, сшитые по последней тамошней моде. Даже гвардия, охранявшая чужеземку денно и нощно, была своя; командовали ею брат Ларры Моредо и громадный немой воин Сардок-Тень из бойцовых ям Миэрина.
Со всем этим, глядишь, вестероссцы еще смирились бы по прошествии времени, но Ларра и богам поклонялась своим, не признавая ни Семерых, ни старых богов северян. Из всего многообразия лиссенийских божеств она выбрала шестигрудую Пантеру, бледного отрока Баккалона, Индроса, который днем становится мужчиной, а ночью женщиной, и безликого Саагаэля, дарителя боли.
Вся свита, считая и гвардию, отправляла священные обряды вместе со своей леди. Поговаривали, что кошки, шмыгающие из ее покоев по всему замку, шпионят на Ларру и доносят ей обо всем, что происходит в королевском дворце. Дальше больше: прошел слух, что Ларра сама превращается в кошку и ночью бродит по городским крышам. Не останавливаясь на этом, злые языки распространяли все более зловещие сплетни: поклонники Индроса сами-де способны менять свой пол путем плотских соитий, и леди Ларра тоже порой делает это во время вечерних оргий, чтобы посещать бордели на Шелковой улице в теле мужчины. Каждый раз, как в городе пропадало дитя, невежды переглядывались и толковали о ненасытимой жажде Саагаэля.
Еще меньше, чем Ларру, любили трех ее братьев, приехавших вместе с нею в Королевскую Гавань. Моредо командовал ее гвардией, Лотто собирался открыть на холме Висеньи отделение банка Рогаре, а самый младший, Рогерио, завел у Речных ворот роскошный перинный дом «Русалка», поселив там попугаев с Летних островов, обезьян из Сотороса и сто прекрасных юных созданий со всего света (как девушек, так и мальчиков). Брал он вдесятеро дороже, чем в обычном борделе, но в посетителях у него недостатка не было. И знатные лорды, и простые купцы взахлеб рассказывали о чудесах, таящихся за резными дверьми «Русалки» (говорили, что и настоящая русалка там есть). Почти все сведения об этом доме предоставляет нам Гриб, один из всех летописцев не стесняющийся признаться, что посещал «Русалку» и вкусил от всех ее наслаждений.
Война между Вольными Городами наконец завершилась. Раккалио Риндон с оставшимися людьми бежал на южные острова Василиска; Лисс, Тирош и Мир поделили Спорные Земли, дорнийцы заняли почти все Ступени. Меньше всего в этом сговоре досталось мирийцам, больше всего – Дорну и Тирошу. В Лиссе одни дома разорялись, другие же, захватив бразды правления, поднимались и богатели. К последним относились Лисандро Рогаре и его брат Дразенко, сумевший заключить союз с Дорном. Связи с Солнечным Копьем и Железным Троном сделали братьев правителями Лисса во всем, кроме имени.
К концу 134 года возникли опасения, что они и Вестерос приберут к рукам. В столице только и говорили,
