Пока королевские гвардейцы искали сыновей королевы Алисент, другие посланники были отправлены к начальнику городской стражи и его капитанам (их было семеро, и каждый охранял одни из городских ворот); все они были вызваны в Красный Замок, где их допросили. Пятерых капитанов признали сочувствующими принцу Эйегону, двух оставшихся вместе с начальником сочли неблагонадежными и заковали в цепи. Сира Лютора Ларгента, самого грозного из «верной пятерки», назначили новым командиром золотых плащей. Ларгент был почти семи футов росту и силен, как бык; говорят, он однажды убил одним ударом кулака боевого коня.
Сир Отто, будучи человеком предусмотрительным, позаботился о том, чтобы его собственный сын и брат королевы, Гвейн Хайтауэр, был назначен правой рукой командира, и наказал ему хорошенько приглядывать за сиром Лютором – не проявит ли тот вероломства.
Сир Тайленд Ланнистер, назначенный мастером над монетой вместо убитого лорда Бисбери, тут же приступил к своим обязанностям казначея. Все королевское золото было поделено на четыре части. Одну четверть отдали на хранение в Железный банк Браавоса, вторую под надежной охраной отправили в Бобровый Утес, третью – в Старомест. Последняя предназначалась для подкупов и даров, а также на случай, если придется прибегнуть к услугам наемников. Сир Отто, подыскивая нового мастера над кораблями вместо самого сира Тайленда, послал ворона на Железные острова к Далтону Грейджою, шестнадцатилетнему лорду Пайка. Отважному и кровожадному Красному Кракену предлагалось принять сторону Эйегона в обмен на адмиральство и место в малом совете.
Прошел день, за ним другой. К смертному одру медленно разлагавшегося короля Визериса не звали ни септонов, ни Молчаливых Сестер. Колокола не звонили. Вороны летели в Старомест, в Бобровый Утес, в Риверран, в Хайгарден и в другие места, где королева Алисент ожидала найти сторонников – куда угодно, только не на Драконий Камень.
Достали из-под спуда записи Большого совета 101 года, дабы посмотреть, какие лорды высказывались за Визериса, а какие за Рейенис, Лейену и Лейенора. Двадцать человек против одного предпочли отпрыска по мужской линии, но были и те, кто думал иначе; в случае войны их дома скорее всего встали бы на сторону Рейениры. Принцесса, как рассудил сир Отто, могла твердо рассчитывать на Морского Змея со всем его флотом и на других лордов восточного побережья, в число коих входили Бар-Эммон, Масси, Селтигар, Крэб и, возможно, даже Вечерняя Звезда с Тарта. Все они, исключая Веларионов, не обладали, впрочем, большими силами. А вот Север вселял куда большую тревогу: лорд Винтерфелла высказывался в Харренхолле в пользу Рейенис, как и его знаменосцы Дастин из Барроутона и Мандерли из Белой Гавани. На дом Арренов «зеленые» тоже не могли полагаться, ибо в Гнезде теперь правила женщина – леди Джейна, Дева Долины; если бы принцессе предпочли Эйегона, под вопросом оказались бы ее собственные права.
Наибольшая опасность исходила из Штормового Предела, ибо Баратеоны были верными сторонниками Рейенис и ее детей. Старый лорд Бормунд уже умер, но сын его Боррос был еще воинственнее отца, и все другие штормовые лорды наверняка бы последовали за ним. «Значит, нужно позаботиться о том, чтобы он привел их к нашему королю», – заявила Алисент и послала за вторым своим сыном.
В тот день к Штормовому Пределу полетел не ворон, а Вхагар, самый старый и крупный из вестеросских драконов. На нем восседал принц Эйемонд Таргариен с сапфиром в пустой глазнице. «Ты должен получить руку одной из четырех дочерей лорда Борроса, – наставлял его дед, сир Отто. – Любая сойдет. Посватайся, женись, и лорд Боррос вручит штормовые земли твоему брату. Но в случае неудачи…»
«Неудачи не будет, – заверил принц Эйемонд. – Я получу девчонку, а Эйегон – Штормовой Предел».
К часу отбытия принца Эйемонда запах из спальни покойного короля распространился по всей крепости Мейегора, и по замку ходили самые дикие слухи. Темницы Красного Замка поглотили стольких подозреваемых в измене, что сам верховный септон из Староместа заподозрил неладное и начал расспрашивать кое о ком из пропавших. Сир Отто, десница на редкость обстоятельный, просил дать ему больше времени на приготовления, но королева Алисент понимала, что медлить больше нельзя, да и Эйегону надоело скрываться. «Король я или нет? – вопрошал он. – Если да, то коронуйте меня».
На десятый день третьего месяца 129 года колокола возвестили о конце очередного царствования. Великий мейстер Орвил получил наконец позволение отправить воронов, и сотни птиц полетели во все концы государства с вестью о восшествии на престол Эйегона. Послали и за Молчаливыми Сестрами, чтобы они приготовили тело Визериса к сожжению; глашатаи на белых конях разносили вести по всей столице, провозглашая: «Король Визерис умер, да здравствует король Эйегон». Манкен пишет, что одни, слыша это, плакали, другие радовались, но большей частью безмолвствовали, и в толпе кричали порой: «Да здравствует королева».
В замке тем временем спешно готовились к коронации, для проведения коей выбрали Драконье Логово: каменные скамьи под его огромным куполом могли вместить восемьдесят тысяч человек, а толстые стены, крепкая кровля и прочные бронзовые двери служили хорошей защитой на случай, если изменники попытаются прервать церемонию.
В назначенный день сир Кристон Коль возложил железную, украшенную рубинами корону Эйегона Завоевателя на чело старшего сына короля Визериса и королевы Алисент, провозгласив его Эйегоном из дома Таргариенов, вторым этого имени, королем андалов, ройнаров и Первых Людей, лордом Семи Королевств и Хранителем Государства. Любимая народом королева-мать увенчала собственной короной дочь свою Гелайену, жену и сестру Эйегона. Облобызав дочь в обе щеки, Алисент опустилась перед ней на колени, склонила голову и произнесла: «Моя королева».
О том, сколько людей пришли посмотреть коронацию, спорят до сих пор. Великий мейстер Манкен, опираясь на слова Орвила, пишет, что в Драконье Логово набилось более ста тысяч простолюдинов, и от их приветственных криков тряслись стены. Гриб же утверждает, что каменные скамьи были заполнены лишь наполовину.
Верховный септон Староместа был слишком стар и слаб здоровьем для путешествия
