– Плыви к берегу! К берегу! Плыви, Айвен!
Капитан Хансен знал, что Айвен отправился на доске в океан прямо в надетых на ноги ластах, хотел поохотиться за рыбой, когда они выйдут на приличные глубины. Может быть, мальчик успеет добраться до берега, в ластах плывут гораздо быстрее… А уж он, Виктор Хансен, придумает что-нибудь, задержит чудовище. Ведь оно, может статься, только напугало мальчишку и тотчас же отправится восвояси.
– Плыви! – крикнул капитан, осматриваясь по сторонам: не покажется ли где зловещий плавник акулы.
Ему показалось, будто он увидел, как что-то мелькнуло правее той линии, что соединяла плывущего капитана с Айвеном, который изо всех сил работал руками и ногами.
Акула заходила на исходную позицию для новой молниеносной атаки. Хищница видела еще одну цель, мимо которой она промчится, чтобы взять то, что возникло вдруг в воде после первого удара и плывет сейчас к берегу. Если бы акула обладала образным мышлением, то смогла бы подумать о некоем незнакомом ей парадоксе: в последнем случае слитно и неразрывно связанная с панцирем черепаха вдруг «извлекала» себя из роговой оболочки и оказывалась совершенно незащищенной, оставляла панцирь плавать на поверхности, а сама существовала отдельно.
Но акула не умела мыслить даже примитивно. Более того, многие свидетели отмечали странный алогизм в поведении ее сородичей, когда они гнались за дальней жертвой, будто не замечая добычи у них под носом, набрасывались на кусок промасленной ветоши, игнорируя аппетитную мясную наживку. Вот и сейчас тигровая акула отметила появление в воде второй «черепахи», более крупной, по изменение ситуации нисколько не поколебало первоначальных ее намерений: хищница готовилась напасть на Айвена.
Виктор Хансен знал, как ничтожно мало шансов выстоять пловцу в поединке с акулой, даже если он вооружен чем-либо, а у капитана не было ничего, кроме пары сильных рук да вот еще ног и умения неплохо держаться на воде. Моряк по профессии, он многое знал об акулах и помнил слова Жака-Ива Кусто о том, что, чем ближе мы знакомимся с акулой, тем меньше о ней знаем и никогда нельзя предугадать, как она поступит.
Главное, на что надеялся Виктор Хансен, – отвлечь внимание убийцы от сына Лу. Как он это сделает, капитан не знал. Сейчас он изо всех сил выгребал, чтобы заступить акуле путь при броске ее на Айвена.
Хансен был уже почти на линии смертельного для Айвена курса, мальчик уходил к берегу по прямой линии, энергично работая ластами и руками, и акула должна была пройти мимо капитана. Но еще до того, как она поравнялась с ним, Хансен вспомнил инструкцию для моряков, летчиков и подводных пловцов-охотников. Капитан соединил ладони рук и стал сильно хлопать ими по воде, затем набрал воздуха побольше, нырнул навстречу акуле и принялся выпускать пузыри.
Он уже пришел в отчаяние – акула никак не реагировала на его эскапады под водой и уходила мимо, направляясь к Айвену, как вдруг нечто будто толкнуло ее, и хищница, едва шевельнув плавниками, пошла вниз, не меняя направления. Так субмарина с помощью рулей глубины наискосок проникает в морскую пучину.
«Ушла! – забилась радостная мысль в сознании капитана. – Мальчик доплывет до берега…»
Ластов у капитана не было, ведь Хансен не собирался нырять и охотиться на рыбу. Надо попытаться встать на виндсерфинг и догнать Айвена…
Виктор Хансен поплыл к доске с парусом, покачивавшейся метрах в тридцати – сорока. он был уже от нее в десятке хороших гребков, когда вдруг почувствовал, как резко дернули его за правую ногу и ступня сразу онемела.
Боли капитан не почувствовал. В горячке он подплыл к доске, протянул руку и ухватился за топкую мачту, скорее, шест, к которому крепился парус виндсерфинга. Опираясь локтем на доску, которая, как поплавок, неустойчиво ерзала по воде, капитан сумел высунуть правую ногу на поверхность, уже не сомневаясь по поводу того, что с ним произошло, – вода вокруг стала красной…
Так оно и было. Виктор Хансен сумел поднять из воды лишь кровоточащий обрубок.
Акула отхватила капитану ногу почти по самое колено.
– Гоните их в сопки! – передал Макаров командиру приданной эскадрильи. – Пройдитесь над рекой и вытесняйте зверье влево и вправо от нее…
Караулы вертолеты уже сняли, людей в долине не осталось. Пилоты забрали с собой даже две группы «диких» туристов, которые перемахнули через горный кряж. Теперь надо было попытаться разогнать зверье с низких мест, что подвергнутся затоплению, заставить животных подняться в предгорье.
Вертолеты зашли к перемычке-плотине, которую вотвот должны были взорвать, и двинулись на небольшой высоте по течению реки, распугивая внизу «братьев наших меньших».
Машина, на которой летел командир части, выходила из подготовившейся к затоплению долины последней. Пилот вел вертолет галсами, чтобы, не дай бог, не пропустить какого-нибудь шатуна в человечьем обличье, забравшегося в эти места и рискующего угодить под водяной вал, который вот-вот обрушится из озера Лебяжьего.
Пока вроде все было пусто, самые опасные места они как будто прошли. Можно уходить на командный пункт, доставить туда майора Макарова. Пилот с облегчением вздохнул, повел головой влево и чуть назад, так, для очистки совести, оглядел свой сектор наблюдения, и вдруг ему показалось, что внизу, там, у излучины Тигоды, которую недавно миновали, обнаружило себя и тут же исчезло красное пятнышко.
«Померещилось, – подумал пилот. – День с утра напряженный…»
– «И мальчики кровавые в глазах», – вслух сказал он и боковым зрением усмотрел, как удивленно повернулся к нему второй пилот, едва заметно пожал плечами.
Последний жест задел командира.
Делаю левый разворот, – сообщил он и по широкой дуге стал возвращаться на прежний курс.
Понял, – сказал второй пилот.
Когда Макаров увидел, как резко изменился курс машины, он поднялся в кабину летчиков.
Что случилось? – спросил он у пилота.
Контрольный круг перед тем, как уйти отсюда совсем, – сообщил летчик. О замеченном пятнышке он промолчал, все больше убеждаясь в том, что оно ему вовсе не помстилось.
Вертолет снопа прошел над излучиной, снизившись до ста метров, и теперь все в кабине ясно увидели двух ребятишек. Один из них был
