На ресепшене надежды разбились сразу же. Меня с Настей, здоровячка с алкоголиком, бригадир одна и не потерпит, если ее покой будет потревожен. Попрощавшись с нами до вылета, она быстро пошла к лифтам.
Я еще пыталась поменяться и выбить номер вместе с мальчиком. Но будущая соседка почему-то наотрез отказалась селиться с позвякивающим и уже веселеньким дедком, и мы потащились с ней вместе в наш двухместный.
По пути уговаривала себя, что, наверное, не все так плохо… И суеверия – дело такое, индивидуальное. И надо быть терпимее. Это на тот момент я еще не знала историю про мужской туалет… В автобусе было некогда выяснять детали. И они открылись в полных подробностях и красоте лишь на следующий день после прилета. Тогда же, во время заселения, меня смущал только разговор с бригадиром про изгнание демонов, который кусками подслушала в автобусе. Ну и неадекватность Насти в том, что заставила ждать себя полтора часа.
Но… как ни странно… мои страхи оказались напрасны. Девочка была вполне мила. Не нагружала меня разговорами, расспросами и прочей фигней. Про свое пропадание сказала, что пошла в туалет, там в кабинке оказался неисправный замок, который самостоятельно открыть изнутри не смогла. Ждала, пока ее найдут и вызволят. В принципе, история вполне жизненная. Бывает.
И я, окончательно успокоившись, начала переодеваться на ужин. Попутно был стук в дверь. Настя открыла, в номер всунулась кучерявая голова и с акцентом выпускника Университета Патриса Лумумбы предложила: «Ананасы! Очень вкусные!!! Пальчики оближешь!» Уже по одному доллару за штуку. Пока рисовала себе глаза в ванной, слышала оживленную дискуссию головы и соседки, касающуюся времени доставки в номер, требуемого количества и еще каких-то неведомых мне подробностей.
– Ну что? Накрасилась? Готова? Приходили предлагали ананасики… Представляешь, по доллару! Я на тебя тоже заказала десять штучек. Подвезут под вылет. С тебя десять баксов. Не благодари!
– Настя! Ты с ума сошла! Зачем тебе столько? Ты же и у представителя назаказывала?
– Ой да. Но у него дороже. Я позвоню, откажусь. А вообще мне много надо. У меня семья большая.
Я, вспомнив, как Д’Артаньян из аэропорта тащил сто штук в двух чемоданах, не стала спорить. И мы пошли на ужин.
Есть хотелось так, что и летчики, и бортпроводники пришли минимум за пятнадцать минут до открытия ресторана и глотали слюнки под соседней пальмой у входа.
Глава 8
Ужин был восхитителен. На открытой террасе над морем, с потрясающим видом на закат и безумно вкусной рыбой, приготовленной в пальмовых листьях. За столом бортпроводников собрались только нас трое. Я, Настя и парень-здоровячок с романтичным именем Роман. Бригадирша предпочла уединение. И мы так до конца командировки ее и не увидели. Ни в ресторане, ни у отеля. Наверное, питалась святым духом. Деда тоже не видели, он питался запасами из вскрытого на борту контейнера.
Но нам так было даже лучше. Тепло, легкий ветерок и запах цветущих камелий. После заснеженной Москвы я чувствовала себя как минимум голливудской звездой, как максимум – женой Абрамовича. Вечерело. Жизнь удалась. Единственное, что меня смущало, так это покалывание моих голых ног. Сначала я не обращала внимания, но потом покалываний стало все больше, появился зуд…
Я вытащила ноги из-под стола, и мы впали в ступор. Ноги стали похожи на распухшие сосиски в фиолетовую крапинку и нестерпимо чесались – под столом водились москиты. И чем небо становилось темнее, тем москитов налетало все больше и больше. У Насти с Ромой, надевших брюки, проблемы были, но в существенно меньшем объеме. Ребята попали только на покусы по щиколоткам. Я же попала на всю нижнюю часть тела, учитывая то, что пошла в ресторан в коротком платье и в босоножках.
Что было дальше – помню плохо. Десерт пришлось прервать и срочно эвакуироваться в номер. Зуд усиливался до нечеловеческого. Как я бежала на каблуках в положении буквы Зю, попутно расчесывая до крови свои ноги по всей длине! Персонал отеля и гости еще долго будут помнить эту фантастическую по красоте пробежку.
И фантастическую по глупости. Оказывается, в номерах лежал для гостей специальный антимоскитный спрей. Но мы его, разумеется, пропустили. После позорного бегства я еще долго приходила в себя в номере. Слава богу, в чемодане была заботливо сложенная мамой аптечка на все случаи жизни. Я раньше ругалась, что она подсовывала в мой чемодан этот саквояж доктора Айболита. Выкладывала, чтоб не таскать лишние килограммы таблеток и мазей. Но тут мысленно благодарила мамочку все полчаса, которые потребовались на смазывание покусов. Тюбик фенистил-геля ушел весь. Так же ушла половина пачки фенистила вовнутрь.
Скоро отек начал спадать, и жизнь потихоньку налаживалась. Но о потенциально возможной прогулке по берегу океана со здоровячком можно было забыть. Единственное, на что меня хватило, – это выйти подышать ночным воздухом на балкон. Как Джульетте. У Джульетты было хорошее зрение, и я сразу же засекла своего Рому-Ромео. Который пытался устроиться на сон на шезлонге рядом с бассейном, прямо под нашими окнами.
Опаньки… Что происходит? Его же там до утра сожрут москиты полностью. И не поможет никакой французский крем. Взяла мою девочку-соседку, и двинули на спасение. Когда подошли – Рома уже жестко чесался. Его лицо было похоже на мои ноги до приема лошадиной дозы антигистаминных средств. Ромео поведал, что не настолько он романтичен, чтоб ночевать под балконом возлюбленной всю ночь. Но нужда заставила. Вернувшись после ужина в номер, Рома обнаружил дверь заблокированной изнутри. Дедок-сосед уже тоже поужинал своими запасами винно-водочных и ушел в глубокий сон. Попытки открыть дверь с помощью ресепшиониста не увенчались успехом – мешал засов и цепочка, которыми были оснащены двери этого отеля в самой безопасной стране Африки. Изнутри доносился храп и запах перегара. Было понятно, что минимум до утра в номер попасть не удастся. Бедолага наш покрутился-покрутился, сходил к бригадиру, впрочем, с тем же эффектом. Зашел к нам, мы тоже в пылу лечения покусов стуков не услышали. К летчикам он принципиально за помощью обращаться не стал. А в холле ему ночевать не позволили. Вот так он и очутился на шезлонге у бассейна.
Повели несчастного и покусанного бомжика к себе. Любителей клубнички остужу – ночевал Рома у нас в ванной. Положили на дно ванны вместо матраса какой-то плед, дали подушек и одеяло. И, допив остатки моей пачки фенистила, со всеми своими габаритами
